У Эдди всегда так было.

- Веселись, - пробормотал Эд.

- Ты знаешь, где нас искать, если передумаешь.

Когда Эдди ушел, Эд допил свое пиво… и смотрел наудаляющегося приятеля.

- Ты не находишь ее привлекательной?

Он низким протяжным взглядом пробежался по своей коже. Изатем он даже не стал смотреть влево. – Добрый вечер, Девина.

 Демон появилась в его поле зрения и заняла место Эдди.Краешком глаза он заметил, что она потрясающе выглядела в черном платье,которое имело бы больше смысла для коктейльной вечеринки в каком-нибудьособняке… которое показывало так много, что даже ее подвязки поддерживающие еечулки проглядывались из-под него.

- Ты не вписываешься здесь, Девина.

- Я знаю, я слишком хороша для этого места, со мной частотакое происходит. – Когда к ним подошла официантка, демон улыбнулся. – Бокалбелого вина, если у вас есть. И положите в него оливку.

- У нас нету оливок, - перебил он. – Вы будет платитьналичными?

Эдриан почувствовал первые перемещения его члена, но этобыло отнюдь не от сексуального возбуждения. Это был гнев к своему врагу. Онаникогда не вызывала в нем подобное надлежащим образом, но для нее это не былотрудностью. Было ли так же и с Джимом?

- Так где же ваше третье звено? – спросила демон. – Вамкажется не хватает одной части.

Хорошая новость, предполагал он, то что Девина не могла бытьв двух местах сразу. Так что девушка получавшая толчки в ванной комнате с Эддибыла определенна не ею. – Что привело тебя сюда? – спросил он.

- Без комментариев на мой вопрос?

- Нет.

- А, ну… я искала тебя, на самом деле. Польщен?

- Ни сколько.

- Я думала тебе, возможно, нужна какая-нибудь компания.

Он открыл рот, чтобы сказать, что ему и так хорошо, и чтоона катиться прочь, но потом он подумал о Джиме оставшимся самим по себе. Безсомнения, ублюдок работал над ДелВеччио, двигаясь вперед без них. С этимпроклятым ожерельем на его горле. И вот они, отсиживают свои задницы, словно парабревен.

Эдриан отклонил голову в сторону от Девины. Когда онаулыбнулась ему, ее идеально белые зубы сияли в темноте, и он не мог невспомнить все те забавные вещи, что они делали вместе с ней. Реальный бунтсмеха. Его кишки сжались.

А от растирания становилось лишь хуже, в то время как онамедленно придвинулась к нему поближе: - Я скучала по тебе.

- Сомневаюсь в этом. Я знаю, ты была занята.

- С Джимом, имеешь в виду? – Она наклонилась, выдвигая своигруди напротив его плеч. – Ревнуешь?

- Да. Абсолютно закипаю.

Ее красные рубиновые губы пощекотали его ухо. – Ты врешь неочень хорошо, но ты очень хорошо лежал.

- Что наоборот будет истинной о тебе.

По крайней мере, он обидел ее достаточно, чтобы онаотпрянула назад. – Эта так не соответствует действительности. Я фантастическизанимаюсь сексом. – Он жестоко засмеялся на выдохе. Типично для нее – она нестала бы и волноваться, если бы он назвал ее другим дерьмом.

Официантка поставила вино, и, хотя он мог бы и сделал быущемляя демона, не оплачивая за нее, он боялся за бедного человека, который могбы попасть в эту неразбериху. Ей было всего лишь лет двадцать, и он соблегчением посмотрел, когда она перешла к другим людям. Девина откинуласьобратно на кресло и пробежала тонким пальчиком вокруг подножия бокала.

Какого черта она здесь делает? Подумал он. Она была порочнойсукой, но она никогда не вмешивалась в чужие дела. И она только что была сДжимом, поэтому она не должна была так отчаянно нуждаться в сексе.

- Так, где Джим? – спросила Девина, отпивая через край своешардоне. – Вернулся к вашему мальчику, делая какие-то глупые попытки?

Эдриан нахмурился. Ее заявление звучало скорее риторически,но он мог видеть сквозь все это ее лживые нотки: Она не знала, где былспаситель. Джим блокировал ее. Так или иначе, ублюдок придумал, как оставатьсяпо-настоящему невидимым, так сказать. Святое. Дерьмо.

Эдриан улыбнулся. – Если бы ты могла бы видеть себя.

Ее глаза скользнули прочь. – Я предпочла бы побыть с тобой.

Ложь, подумал он. – Я тронут. Но я не думаю, что это так.

- Я предпочту посидеть с тобой здесь.

- Да, ты и так здесь, не так ли?

Ее шпилька отскочила по его ноге, когда она ударила его снетерпением по голени.

- Ты знаешь, Эдрина, если тебе когда-нибудь надоесть бытьхорошей парой сапога, ты всегда сможешь перейти на мою сторону.

- Потому что у тебя есть печеньки, правильно.

Эти черные глаза вернулись с его собственным. – И многоедругое.

- Ну я на диете. Извини, но спасибо за приглашение.

Девина облизала губки: - Искушение души это хорошо.

- Только потому, что ты так на это смотришь. – Он допил пивоЭдди и поднялся на ноги. – Теперь если ты меня извинишь, я думаю, что я пойду инемного прокачусь.

- Бежишь от меня, Эдриан?

- Да, верно. Я изо всех сил трясусь от страха.

- Ты мудр, мой ангелочек.

- Я не твой, сука.

- Неправильно, ох, как неправильно. – Ее глаза заблестеливсеми муками ада. – Я внутри тебя, Эдриан. Я прямо там, обернувшаяся вокругтвоего сердца.

- Я передам Джиму от тебя привет.

- Я в тебе, ангел, и ты это знаешь. Это и есть причина, покоторой ты встаешь и уходишь.

- Не-а. Я просто хочу побыть с настоящей женщиной, а неподделкой.

Когда ее лицо побледнело, Эдриан повернулся к ней спиной ипобрел прочь, но так или иначе, он в действительности не хотел оставлять ее.Она не считала, будто он навсегда покинул ее. А это значит… она, вероятно, былаправа.

Когда он приблизился к ванной комнате, он не беспокоился озащите себя от ее гнева. Она не стала бы с ним ничего делать при множествелюдей вокруг. Это было бы слишком грязно для последующей очистке. Кроме того,это было слишком очевидным. Если бы она собиралась его вернуть, она бы подошлак этому более творчески. Я в тебе, ангел, и ты знаешь это.

Заталкивая ее голос подальше в своею голову, он легко нашелванную, где был его приятель, и не только потому что оттуда доносилосьмножество женских стонов. Он чувствовал своего лучшего друга также ясно какдень, что давало ему понять, что Девина была не единственной, кто не мог найтиДжима: он не мог обнаружить спасителя, что было для него шоком. Он был так зол,что не мог чувствовать рядом парня, так что когда они оставили его в то утро,он хотел уйти от него как можно дальше. Но теперь… когда он протянул руку,ничего не было.