пути не свернет, это очевидно. Значит… Стоит определить, когда расставаться с жуткой спутницей. С исполинской зубастой тварью, которая может в один присест расправиться с любым зверем. С моим единственным другом в чужом мире… Бросить ее сражаться с извергом-колдуном в одиночку, выходит. Как потом жить, понимая, что предал друга и отправил его погибать? И как идти вместе на верную смерть, когда делать это вовсе не обязательно?..

Ладно, как говорится, война план покажет, чего сейчас изводить себя. Пока на присутствие чернокнижника ничего не намекает. Пляж как пляж. Только почему такая безнадега здесь?.. Как раз из-за предчувствия возможного прощания — или более страшного? Пожалуй. Но все равно — слишком уж давит. Эдак и настоящая депрессия не за горами.

Звитка тем временем, заметив мое подавленное состояние, придвинулась ко мне совсем близко. Почувствовав ее дыхание на здоровой щеке, я не слишком деликатно отстранился. После того слегка постыдного инцидента она стала вести себя как-то двусмысленно. Вроде ничего такого, но спать старалась всегда рядом, прижавшись ко мне. Как бы ненароком потягивалась, чтобы рубаха слегка приподнялась, подвязывала юбку на уровне колен и все в таком духе. В общем, старорежимный флирт во всей красе. Казалось бы, средневековье, консервативное общество… А вот как оно выходит.

Меня все ее поползновения больше тяготили, чем привлекали. Ну и забавляли немного, что уж скрывать. Я по-прежнему не испытывал доверия к ведьме — учитывая ее способности по контролю сознания. Само собой, все свои приемы она мне не раскрыла. Может, я вообще в курсе только крошечной их части. А ведьмовство в земной культуре ведь ассоциировалось в том числе с сексуальными практиками… Совершенно неохота на своей шкуре проверять, врут ли об этом сказки, легенды и прочее народное творчество. Ведь в новом мире реальностью были многие вещи, которые казались очевидным вымыслом. Заставляет задуматься о межпространственных контактах в прошлом, но толку-то от этих размышлений.

Выбросил обглоданные кости и нехотя встал. Уныние тут же надавило на плечи, усаживая обратно, но я не поддался. Пора все-таки поправить острие клинка. Все откладывал из боязни испортить окончательно… Но риск не так уж велик. Не разлетится же меч на куски, в конце концов. Эх, был у меня прекрасный точильный брусок… Да вот беда, пропал он в эльфийском лагере вместе с прочими пожитками.

Я побродил немного, стараясь не смотреть на поникшую Звитку. О, вот крупный окатыш, рядом несколько штук поменьше. Ну-ка попробуем… Уложил меч на камень под углом, так, чтобы высохший ошметок мяса немного торчал сверху. Придерживая лезвие рукой, обернутой в тряпку, выровнял. Долбанул по нему другим булыжником — туда, где плоть врастала в металл. Еще раз, еще! Клинок печально звякнул, и его конец обломился. Остался неровный, удачно зазубренный край. Сойдет. Вот и починил, как уж смог!

Звитка подняла взгляд, и вроде бы в ее глазах блеснула влага. Я ободряюще улыбнулся, потрепал ее по плечу. Ведьма благодарно кивнула. Симпатичная она все же… Однако половой инстинкт у тела, ставшего моим, действительно работал иначе. И я, кажется, разобрался, в чем тут соль. У людей это огрызок программы, диктующей необходимость найти партнера в любой ситуации — кроме самых экстремальных. В присутствии любого человека, которого организм считает подходящим для продолжения рода, она запускается и навязывает желание, знакомое почти каждому. Грубо говоря, велит спариваться, невзирая на то, как оценивает это разум. Если человек изолирован от особей другого пола, инстинкт мучает его, создавая неудовлетворенную потребность. И его не переубедишь мыслями о том, что изменить ситуацию не получится. Инстинкты плевать хотели на твои личные проблемы, их задача — заставить тебя действовать так, как нужно для выживания вида.

А у меня, судя по всему, влечение напрямую подчинялось сознанию. Задумался о том, что давно не видел голых женщин, — тело и среагировало. Скорее не на само зрелище, а на его оценку. Вспомнил, что ведьма может быть опасна, — либидо уползло туда, откуда вылезло. И задремало, почти никак не проявляясь. Что мне было только выгодно. Не знаю уж, как возник этот механизм, но сдается мне, что эльфы вообще не страдают от воздержания. Или тролли. Или это из-за того, что разум пересаженный…

Стало быть, я могу включать либидо произвольно, по своему усмотрению, когда посчитаю нужным. Мне бы такую возможность в шестнадцать лет! Сейчас она, впрочем, тоже кстати… Чуть оттаяли в памяти былые утехи — и тут же теплая волна прокатилась от сердца вниз. Стало повеселее.

Дело помаленьку шло к вечеру, солнце неуклонно перлось к морю. Чтобы там утопиться и медленно гнить на дне. Тлен и тщета, туда ему и дорога. Да что такое-то, господи!.. Что за бредовый кризис на ровном месте? Отставить! Не так уж все и плохо! Жив, по большей части даже здоров, инвалидом не остался… Временами бываю сыт. Кое-как, но все-таки одет и обут. Есть с кем пообщаться. К черту! Все нормально, я просто устал. Ведьма — тоже.

Вообще смеркаться начнет через пару часов, можно бы уже подыскивать место для ночевки. На песке спать — так себе идея, потом утомишься его выгребать из всяких труднодоступных мест. Но не похоже, что чудовище намерено ждать до завтра. Вон как нетерпеливо переминается…

Увидев, что я посматриваю на небо, членистоногая косатка хлестко свистнула, защелкала и неуклюже развернулась. И засеменила прочь, ускоряясь!

— Э, погоди! — угрюмо окликнул я. — Стой, кому говорю! Да идем мы уже!

Как с цепи сорвалась, честное слово. Чую, не суждено нам сегодня поспать. Так и будем всю ночь по пляжу нестись галопом. По песку этому драному!

Негодуя и грязно ругаясь, я зашагал за неугомонным монстром. Вызволять сапоги из рыхлого плена надоело уже через пять минут. И так настроение — хоть эльфам сдавайся, а тут еще и это…

Через час — или меньше — хотелось выть в голос. Химера оторвалась на десяток метров, нацелилась мордой на что-то невидимое. Звитка тихо всхлипывала позади. Сам я желал упасть рожей в песок и остаться лежать до утра. До следующего или какого-нибудь еще. Солнце спускалось по небосклону, готовясь обмакнуть край в маслянистую рябь.

Я всегда очень любил закаты, особенно на море. Когда золотые, янтарные, рубиновые, аметистовые краски смешиваются и расплескиваются по небу и по воде. И впервые, наверное, в жизни шикарный вид меня ничуть не успокаивал и не вдохновлял — только угнетал.

Звитка вдруг пошатнулась и схватила меня за плечи, а я дернулся. Не из-за ведьмы: почудился некий