Проклятье! Член мгновенно встал. Нужно было валить с ней отсюда и делать это как можно быстрее. Ещё немного, и максимум, на что я сподоблюсь, – отвести её наверх, в свою спальню.

Она, похоже, это поняла. Приоткрыла губы, и я почувствовал её тёплое дыхание. Да блядь!

– Пойдём, – прорычал я, оторвав её от подоконника. Контролировать себя было почти невозможно. Ещё один взгляд в глаза, ещё один поцелуй – сладко, чтоб её. Лучше любого шампанского, лучше спелых, готовых лопнуть от сока вишен.

Я её не отдам. Никому и никогда больше. И пусть только попробует сказать, что не моя.

Мотоцикл взревел, в лицо ударил ветер.

– Держись крепче! – крикнул я прижимающейся ко мне Агнии и надавил на газ.

Её руки сомкнулись у меня на животе, грудью она прильнула к моей спине, исходивший от неё запах яблок и корицы смешался с привычными – дороги и свободы. Я нёсся вперёд, чувствуя, что вот оно – настоящее, моё. Дом с чинным празднованием отцовского юбилея остался позади, впереди был оранжевый солнечный шар и лента асфальта.

Пальцы Агнии шевельнулись, меня пронзила очередная волна желания. Чёрт! Как же я хотел её!

– Куда мы едем? – перекрикивая шум, спросила она.

– Хочу показать тебе одно место!

– Что за место?

– Узнаешь, когда приедем!

Ветер шумел в ушах. Платье Агнии задралось. Туфли её вместе с предрассудками остались валяться на полу гаража. Атласные, дизайнерские, там, куда я её вёз, они были такими же бесполезными, как и условности.

К чертям правила, к чертям хорошие манеры и пресловутое общественное мнение тоже к чертям!

Солнце катилось к горизонту, а мы мчались вперёд до тех пор, пока сбоку не появилась плохо укатанная земляная дорога. Байк заурчал, колёса подпрыгнули на кочке. Агния буквально вжалась в меня, и кровь словно прилила одновременно и к вискам, и к паху. Да, девочка, так хочу я только тебя. Грёбаные семь лет прошли, но ни Наташка, ни другие бабы не смогли перебить эту тягу иметь её. Сколько я ни искал, всё было мишурой.

– Ты везёшь меня в лес? – на новом повороте спросила Рысь. – Надеюсь, у тебя там нет избушки на курьих ножках?

– У меня есть кое-что получше! – держать тяжёлый «харлей» приходилось крепко. Иначе я бы схватил её руку и нашёл запястье. Тонкое, тёплое, с просвечивающимися сквозь кожу синеватыми нитями вен. Она опустила ладонь ещё ниже. Чёрт! Она это специально?!

Мотоцикл тряхнуло, меня вместе с ним. Появилась мысль послать всё куда подальше, остановиться прямо тут, и дело с концом. Но так было бы слишком просто. Я прибавил скорость. Несколько кочек, и сквозь образовавшиеся меж деревьев прорехи на нас пролился огненный свет. Лес алел языками рыже-алого пламени. Мы въехали прямо в него.

Рёв мотоцикла стих. Перед нами был обрыв и закатное солнце, играющее в воде текущей внизу реки. Ветер, стена деревьев позади и клочок поляны.

– Боже, – глаза Агнии распахнулись, в зрачках отразилось солнце.

Я слез с мотоцикла. Хотел помочь ей, но только приподнял, чёртово платье оплело её ноги.

Она со вскриком упала на меня.

В башке мелькнуло только, что «харлей» на подножке, значит, мы не сдохнем в этой красоте раньше, чем проживём ещё хотя бы сколько-то вместе. В спину упёрся камень, в плечо – ладонь Агнии. Было больно, но чёрт подери, если бы я в тот момент свалился на колотое стекло, было бы плевать. Пылающие под лучами закатного солнца медные пряди обрамляли лицо Агнии, глаза были распахнуты, губы приоткрыты. И я, одуревший, лежал на спине и смотрел на неё, нихрена уже не соображая. Протянул руку и заправил волосы ей за ухо. Длинная серёжка качнулась, блеснула бриллиантами. На шее у неё золотилась цепочка, в ложбинке между ключицами подмигивал бриллиантом полумесяц.

– Чёрт подери, – ругнулся я сквозь зубы. Секунды оказалось достаточно, чтобы перекатиться и оказаться над ней.

Агния протяжно выдохнула. Теперь я нависал над ней, смотрел ей в глаза. Волосы разметались вокруг её головы по пока ещё не разукрасившейся ягодами землянике. Но никакая земляника не смогла бы сравниться сладостью с её губами. Она выдохнула, и это стало последним, что я смог выдержать.

– Хрен ты уйдёшь от меня, – просипел я, почти целуя её во влажные губы.

Что она ответит, мне было не важно. Я целовал её, как сумасшедший, и не мог остановиться. Да и не хотел. Поймал её протяжный стон и проник языком ещё глубже. Втиснул колено между её бёдер, толкнул, и она подчинилась. Схватила меня за полы пиджака. Я прикусил её нижнюю губу, упёрся раскрытой ладонью в землю и окинул Агнию взглядом. Зря. С широко открытыми глазами, полными желания и страсти, с припухшими губами, лежащая подо мной, она была настолько прекрасна, что мне захотелось не просто взять её – сделать так, чтобы она намертво впечаталась в меня, стала со мной одним целым.

Медленно я опустил взгляд к её груди, сглотнул и вернулся к лицу. Стянул платье и, склонившись, прильнул губами к соску. Агния громко, несдержанно застонала. Выгнулась. Запустила пальцы мне в волосы и прижала голову ближе. Я коснулся соска зубами, прикусил его. С её губ сорвался ещё один стон. Блядь! Я наспех дёрнул вниз молнию ширинки, сил терпеть не было. Задрал платье Агнии до самого живота, погладил её бедро…

– Попробуешь снова сесть в самолет и удрать – найду. Попробуешь спрятаться – найду. Подпустишь к себе кого-то…

– Найдёшь? – закончила она за меня, шумно выдохнув.

– Не просто найду, – ответил я, покрывая поцелуями её декольте. Зубами схватил цепочку от платья и дёрнул в сторону. Дурацкие шмотки! – Отделаю его, а тебя запру в квартире. И хрен выйдешь.

Она тихо, чуть хрипло засмеялась. И тут же застонала, выгибаясь навстречу ласке. Пропустила мои волосы сквозь пальцы, сжала их в ладони и изогнулась сильнее. Я снова коснулся зубами её твёрдого, влажного от поцелуя соска, обхватил его губами и обвёл языком. Как же чертовски приятно было делать это с ней. Голова у меня шла кругом, и