всё тело пылало от жара, с которым не могло сравниться даже тепло солнца.

– Чтоб тебя, – я попытался стянуть с неё трусики. Тонкие, они смялись, застряли на середине бедра. Я выругался сквозь зубы и снова услышал её сдавленный смешок.

– Лучше я, – шепнула Агния, приподняла бёдра и ловко поддела тонкую ткань. Верхняя губа у меня дрогнула. Её руки уже были у меня на ширинке.

– Данил, – она коснулась моего члена.

Стерва! Я убрал её руку и прижал к земле. Я осознавал: если она сделает пару движений, дело этим и кончится. Быстро поцеловал её почти обнажённое тело: шею, ключицы, плечо. Покусывал и снова целовал.

– М-м-м, – Агния снова подалась вперёд.

Да, детка, вот так. Я рывком стянул её платье со второго плеча, кое-как приспустил, и обе её груди оказались обнажёнными. Из-за подувшего ветра её кожа покрылась мурашками. Коленом я раздвинул её ноги шире. Головка члена упёрлась во влажную, тёплую плоть, толкнулась внутрь.

– Данил! – она вцепилась в мои плечи.

– Н-да, – я двинулся в ней. Ещё раз, и ещё. Каждое моё движение сопровождалось коротким вскриком, слетавшим с её губ. Пальцами она с силой сжимала мои плечи.

Я брал её, откровенную, влажную, и не мог представить, что этого могло не быть. Проведённые без неё семь лет были всего лишь прелюдией к этому моменту. Секс в квартире не в счёт. Она прикрыла глаза, ресницы ее дрожали. Грудь качалась в такт движению тел. Я входил в неё так глубоко, как только мог. Быстро, резко, страстно. Упёршись обеими руками в землю, я остановился. Агния открыла глаза. Медленно облизнула губы.

– Ты создана для меня, ясно? – просипел я. – Твоё тело создано для меня. Ты – для меня.

– Самоуверенный засранец, – её ладонь снова оказалась у меня на затылке. Она сжала мои волосы. Время остановилось вместе с нами.

– Это ничего не меняет, – я с силой сжал её свободную руку, поднёс к губам и прикусил зубами запястье. Агния поморщилась, и я перестал. Медленно перевернулся на спину, и она оказалась сверху.

Вокруг её головы образовался алый нимб, волосы рассыпались по голым плечам и груди, ладони упёрлись в меня. Крепко сжав её ягодицы, я приподнял её и опустил, подаваясь бёдрами навстречу.

– Господи, – застонала она, кусая губы. Приподнялась и опустилась сама. Снова. И снова. С каждым движением она набирала темп.

– Проклятье.

Она откинулась назад. Подставила лицо ветру, солнцу. Грудь её подпрыгнула, платье повисло на талии. Я грязно выругался и вошёл в неё до упора. Сорвавшийся с её губ крик разнёсся над долиной, слился с окружающими нас звуками. Я заметил на её шее пятна, оставшиеся от моих поцелуев и словно бы подтверждавшие, что она моя. В голове моей промелькнула мысль оставить на её теле как можно больше таких отметок. Чтобы каждая собака знала, кому принадлежит эта женщина.

Я сжал её ягодицы, поднялся чуть выше, к талии. Вновь перехватив контроль, стал сам двигаться в ней, толкаться внутрь. Снова и снова. И вот всё тело Агнии задрожало, она издала долгий, протяжный стон, и я почувствовал, как внутри у неё все запульсировало.

– Рысь… – прошептал я, кончая в неё. Я продолжал удерживать её руками и смотрел на её расслабленное, безмятежное лицо. Из груди у меня вырвался глухой рык. Агния задрожала ещё сильнее и, когда я перестал поддерживать её, обессиленная, медленно опустилась мне на грудь. – Моя кошка.

Я аккуратно собрал её волосы. Поцеловал за ухом, потёрся носом и прижал голову к себе. Второй рукой провёл вдоль позвоночника. Закрыл и открыл глаза, посмотрел в вечернее небо.

И пусть хоть кто-нибудь посмеет сказать, что это неправильно. Всё должно быть именно так, и никак иначе. Для меня – точно.

Глава 19

Агния

Подобрав ноги, я поправила платье. На плечи лёг пиджак. Чем ниже опускалось солнце, тем холоднее становился воздух, но я не чувствовала этого, пока не оказалась укрытой теплом Данила и ненавязчивым запахом его одеколона. Посмотрела на солнце. Вид с обрыва открывался невероятный, и невероятными были чувства, которые я испытывала. Их было столько, что я не могла отделить одно от другого.

Я посмотрела на Данила. Он стоял на самом краю, расставив ноги на ширину плеч, и вглядывался вдаль. От него исходило ощущение всевластия, словно он был хозяином этого обрыва, реки и всего, что раскинулось внизу. Хозяином своих желаний, поступков и самой жизни.

– Дань, – позвала я его, не поднимаясь.

Он повернулся вполоборота.

Две верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, волосы слегка растрёпаны. В глазах всё ещё полыхало пламя.

Подойдя, он подал мне руку. Я немного поколебалась, но всё же вложила в неё свою, и он помог мне встать.

– До тебя я никому не показывал это место.

Молча, я встала там, где до этого стоял он. Сердце замирало от осознания собственной невесомости перед жизнью, перед её течением, перехватывало дыхание. Данил встал у меня за спиной.

– Почему между нами всё так? – спросила я тихо. – Мы могли бы быть просто братом и сестрой…

– Не могли бы, – его ладони легли на мою талию.

– Не могли бы, – согласилась я.

Он потянул меня назад, и я, сделав крохотный шаг, прижалась к нему спиной.

– Тогда почему у нас всё так сложно, Дань? Почему ты не прилетел за мной? Почему не остановил, когда я садилась в самолёт? Я ведь ждала. Знаешь, как в какой-нибудь красивой мелодраме, ждала, что ты успеешь в последнюю минуту.

Я не видела его лица, но почувствовала, как он усмехнулся. Руки его оказались у меня на животе.

– Семь лет я ненавидел тебя, Рысь. И семь лет думал о тебе. Это раздражало, но не думать я не мог.

– Тогда почему не попытался поговорить? – я повернулась к нему лицом. – Почему не нашёл меня? Почему, Данил? Думал обо мне, а жениться решил на Наташе… – я тяжело вздохнула, хотела отойти, но не сделала и шага. Посмотрела в его