но выглядел он очень даже приятно. Тина поймала себя на мысли, что плавные жесты и прямая осанка мужчины излучали умиротворенность и покой, которые чувствуешь рядом с близкими людьми. Он был одет в дорогой на вид костюм и походил скорее на шофера из частной прокатной службы нежели на сотрудника ресторана. На нем даже была фуражка с козырьком, которую носят частные водители дорогих лимузинов. Однако манжеты рукавов на пиджаке мужчины опоясывали три голубые линии, а на левой стороне груди блестел какой-то значок, и все это навело мысли Тины на то, что мужчина скорее уж похож на капитана какого-нибудь авиалайнера, а не на частного водителя. Было какое-то ощущение воздушности и легкости в самом его виде.

Кем бы он ни был, Тине нравилось наблюдать за плавными и неторопливыми движениями. Оточенными — пришло ей в голову.

Вот он подходит к шумному столику и наклоняется к одному из сидящих. Тот в ответ чуть привстает и почтительно склоняет голову, показывая, что внимает каждому слову. Слов Тина не слышит, но спустя пару секунд становится понятно, о чем они говорили. Компании пора собираться. Все туристы за столом разом замолкают, словно кто-то отрезал звук в окружающем их столик пространстве. Их лица не веселые и не грустные. Они спокойные и собранные, как и у подошедшего к ним пилота (шофера?).

Все четырнадцать человек принялись подниматься из-за своих мест в полном молчании и у Тины сложилось впечатление, что все эти люди стараются не смотреть по сторонам.

Они кучкой двигаются вдоль длинного столика в сторону ожидающего их мужчины в костюме. Своими движениями они напоминают людей, которых сплотило что-то сильнее кровных или семейных уз. Какое-то общее горе, трагедия…

… (откуда я это взяла??) …

После таких мыслей у Тины пересохло во рту; дыхание вторило учащенному пульсу; перед глазами поплыло и защипало, как от попавшего на веки мыла. Она зажмурилась и провела рукой по закрытым глазам. А когда открыла их, чуть было не опрокинула себя и столик в нервном, дерганном, полного страха и неожиданности движения.

Вместо разодетых и обвешанных фото и видео камерами туристов по залу ресторана плелись изломанные, изуродованные тела. Вместо веселых лиц Тина лицезрела гримасы чудовищной боли. Искаженные, измазанные кровью, мешаниной синяков с черными гематомами и припухлостями, их лица стали собранием всех видов боли и страданий. У некоторых туристов торчали наружу лицевые кости вокруг прорванной кожи. Отвратительный, нечеловеческий вид.

Все туристы, все четырнадцать, перемазанные кровью и грязью, ковыляли за мужчиной в костюме. В этой массе сгруппировавшихся тел одни окровавленные, поломанные люди, тащили (волокли) других, чьи ноги оказались вывернуты и изогнуты будто сделанные из пластилина, а не из плоти и костей. Они двигались медленно и дергано (трупное шествие), на последнем издыхании стараясь не отставать от идущего впереди мужчины в дорогом костюме с голубыми полосками на манжетах. Мужчина неторопливо шел с видом человека, привыкшего к подобным зрелищам и не предававший происходящему какого-либо значения.

Тина с ужасом и растерянностью наблюдала за этой сюрреалистической, жуткой процессией. Затем чувства сменил шок, а за ним пришел такой привычный импульс — вскочить и броситься (на помощь?) этим несчастным людям…

Она уже было дернулась со стула, но ее внутренности снова скрутила невидимая раскаленная рука, обжигая нутро Тины кипящим маслом боли. Девушка скрутилась на стуле и мир начал ускользать…

− ТИНАААА!!!

Девушку словно окатили холодной водой (спазм боли мгновенно исчез) от чего ее тело как-то само по себе развернуло девушку обратно к Вэнди. Та сидела с красными заплаканными глазами и хлюпала носом. Две секунды внимания на Вэнди, а затем Тина снова разворачивается обратно.

Но никаких костей, крови и искореженных лиц она больше не видит.

Туристы бодро и с улыбками идут за мужчиной в костюме по направлению к створчатым, блестящим хромированным дверям, над которыми ярко голубым светится прямоугольная табличка. Но букв не разобрать — слишком ярко светят встроенные внутри маленькие лампочки светодиодов.

− Ты всегда была такой… такой сочувствующей. − Вэнди почти промямлила последнее слово. Тина повернулась к подруге все еще ошарашенная от увиденного. Все вокруг казалось каким-то неестественным, зыбким и фальшивым, как неумело сделанные декорации. Зал ресторана; белоснежные скатерти и сидящие вокруг люди — все стало плоским и ребристым. Единственным реальным казался лишь голос Вэнди. Тихий, жалостный, но чертовски четкий, вне зависимости от того, громко она говорит или едва шепчет. Тина интуитивно цеплялась за него, словно это было чрезвычайно важно, хотя больше всего ей хотелось самой говорить, спрашивать

… (кричать!!) …

или что-то делать.

− Даже когда мы учились в колледже ты от меня не отвернулась… не из жалости. Я знаю, что не из жалости. Хотя это и подпортило твою репутацию. − Всхлипнув, Вэнди опустила голову на грудь выдыхая рыдания.

Тина, словно под гипнозом мысленно уже смотрела не на эту Вэнди сидящую перед ней, а на ту, юную студентку с короткой стрижкой, над которой поколдовали весьма дорогие стилисты.

Тот, 2015 год оказался для многих бизнесменов и финансовых воротил крахом, докатившимися до них последствиями от кризиса 2008 года. Последствия (которые по уверению многих умников экономического и финансового секторов были давно позади) обильным потоком полились из этого самого «поЗАДи» и смыли множество проектов и предприятий в сточное отверстие. Оставив соответственно кучу людей без дохода или перекрыли доход в двое.

До семьи Тины долетели лишь отголоски (множество активов ее отец держал за границей и предпочитал вкладывать прибыль в долгосрочные, но стабильные проекты, которые обеспечили его семье шикарную поддержку), однако таковых в то время было не много. Примерно с 2010 года, все те же умники из все тех же секторов и их фонды, созданные Федеральной резервной системой, не создавали инфляции в реальной экономике — вместо этого они перетекали в финансовую экономику, и увеличивали финансовые активы. Кейнсианские экономисты хвалили это как достижение; в конце концов они создавали так называемый «эффект богатства», такой замудренный финт, что по мере роста финансового благосостояния людей они будут вынуждены больше тратить и инвестировать − таким образом поддерживая фондовый рынок и как следствие стимулировать реальную экономику. Правда никто не сказал, что этот эффект распространяется не на всех. По идеи они преследовали цель сделать так, чтобы реальный экономический рост начал двигать фондовый рынок; однако получилось с точностью на оборот.

Да, некоторые (в основном и без того богатейшие люди) увеличили свою прибыль в десятки раз (и это по скромным подсчетам); для многих же этот рост остановился или почти