… (ооо, милый Гарри, нежный Гарри; добрый Гарри…) …

Вэнди…а вот что было с Вэнди Тина уже не знала. На тот момент ее подруга перестала отвечать на звонки. Все что Тина знала, так это то, что Вэнди прибилась к какой-то недоделанной грандж группе и умотала с ними в вонючий тур по вонючим барам. Она не пользовалась кредитками родителей (сама заработала что-то в магазине да в ателье), но Тина знала, что Вэнди пользовалась деньгами родителей если припирало — и кажется, это становилось для Вэнди самым тяжелым из всех вещей на ее свете. А ее постоянно меняющиеся дружки…

… (о Гарри, добрый мой Гарри! Я говорю тебе: «ДА!»;

о Гарри, я буду скучать…) …

… (скучать!?) …

некоторые из них легко подбивали на это Вэнди.

Карусель вертится и вертится; Тина скачет по кругу на лошадке и почти всегда видит Вэнди. И не понятно в этой пляске жизни кто кого хочет догнать: Тина Вэнди, или Вэнди Тину?

… (неправильно! тут все неправильно!) …

… (Гарри!) …

Тина кружилась в самом своем счастливом времени на свете. Даже Вэнди словно отстала. Пропала из поля зрения. Тина жила вокруг карьеры, жениха и подготовке к свадьбе. Она ходила с отцом в (отличные!) рестораны. Вместе с Гарри приходила в клуб к матери (они так же часто гостили в доме родителей Гарри) и Тине этого хватало. Хватало с лихвой чтобы чувствовать себя настоящей и живой. И лишь иногда печальные взгляды на нее и на Гарри со стороны родителей Вэнди напоминали ей, что этот кусочек счастливого пазла затерялся где-то далеко под кроватью, в темноте и пыли, в самом дальнем углу, куда труднее всего дотянуться.

− Дрю должен был стать последним…

Прогремело в голове Тины.

Ее

… (в который уже раз!??) …

выбило как пробку из шампанского обратно в зал ресторана.

Но в этот раз Тина не ощутила себя сбитой с толку. Напротив, она чувствовала себя так, словно бы в первый раз за всю жизнь по-настоящему воспринимает все вокруг так, как оно есть.

И не важно, что она не понимает, что происходит и где находится; как попала сюда и почему Вэнди постоянно заставляет ее нырять в омут воспоминаний. Тина чувствует — скоро она все поймет. Она оглядывала зал ресторана и видела, отчетливо и ясно, всех сидевших вокруг гостей. Парочки и одиночки. Старики и молодые. Несколько групп, разместившихся казалось в бескрайнем зале (отличного!) ресторана. Они все без исключения либо были погружены в свои мысли, либо говорили друг с другом и при этом старательно не смотрели по сторонам. Легкая музыка и светлый интерьер объединяли всех присутствующих в зале людей и в тоже время разделяли их так, что каждый из занимаемых столиков был сродни небольшому миру, отставленных друг от друга на комфортное расстояние. И сколько не силься прислушиваться, понять, о чем идет речь было невозможно. И куда не глянь — по залу ходят обладатели безупречных костюмов с красными и голубыми полосками. Они подходили к гостям и манерно приглашали их подняться из-за стола. И тогда Тина отворачивалась. Ненамеренно, а скорее инстинктивно. И хотя сама она слабо верила в происходящее, видеть, во что превращаются

… (обретают вид) …

каждый из уходящих людей ей не хотелось. Тина повернулась к Вэнди и собиралась сказать ей…

− Дрю должен был стать последним… − голос Вэнди опередил ее и

… (как проводник) …

утянул Тину обратно на карусель, в вихрь ее воспоминаний. Странные ощущения, как будто бы сразу резко и мягко падаешь в обморок.

Тина кружится и кружится в бешенной скачке, а в ушах лишь скрежет немыслимого механизма, стучит и скрежещет и этот звук кажется ей повторяющимися

«ДРРРРЮЮЮ»! «ДРРРРЮЮЮЮ»!

Дрю Моррис стал последним. Но не для Вэнди.

Невероятный, непонятный механизм замедлялся и вместе с тем замедлялся круговорот мыслей Тины.

Теперь она отчетливо вспомнила все что было в этот день. Она вспомнила, что действительно пришла к Вэнди и они собирались этим вечером отужинать в ресторане вместе с родителями. С ее и Вэнди.

Подруга позвонила Тине спустя почти девять месяцев с последней их встречи. Эти встречи в предыдущие два года сократились до числа пальцев одной руки. Тина во всю разворачивалась в бизнесе дизайна, закрепляя за собой имя практичной и творческой мастерицы. Ее жених Гарри с удовольствием обсуждал подготовку к свадьбе и часто вертелся у ее отца — не из корыстных намерений — у них обнаружилось общее хобби. Они оба собирали разнообразные афиши и меню ресторанов и кафе времен 50-60ых годов. К слову сказать, ее отец подумывал даже организовать какую-нибудь небольшую тематическую выставку, а Гарри вызвался помочь отобрать наилучшие, так называемые экспонаты.

В тот день Вэнди сказала Тине по телефону, что готова вернуться. Она не сказала «выбраться», но Тина услышала подругу.

О Дрю Моррисе Тина практически ничего не знала. Только то, что у этого типа был непостоянный и сомнительного запаха заработок, который тот в прочем предпочитал тратить на крепкую травку, жратву и оплату места называемое им жильем. Вэнди мало что говорила про него, но каждый раз сжималась если произносила имя Дрю и как-то жалостливо опускала глаза. Уже тогда для Тины стал привычен образ Вэнди — тот самый, что делал ее подругу похожей лишь на остатки собственной тени — одетую в основном в уцененную одежду. Видимо мистер Сент-Клэр принял меры, когда смекнул с кем связалась его дочь. Пытался ли он сделать еще что-то для Вэнди? Безусловно. Тина знала, что отец Вэнди приглядывает за дочерью, но он скорее боялся, что окончательно спугнет Вэнди, если будет активно вмешиваться в ее жизнь. Да, вот такой стала

… (всегда была?) …

Вэнди.

Не позволяющая никому ей помогать и лезть в ее дела после того, как ее родители пострадали от экономического кризиса. И даже когда оправились.

Тот звонок от Вэнди Тина решила воспринять для себя как «последнюю попытку» сохранить свою подругу. Вэнди выпалила ей тогда все, что творил с ней Дрю. Она рассказала ей как боится его (особенно после того, как тот притащил в дом пистолет); стал курить травку еще больше чем прежде и сделался вспыльчивым и более дерганным. Постоянно оскорблял ее и угрожал, что, если она его кинет — он вывернет ее наизнанку. Он называл ее жадной богатой дрянью, не в состоянии даже выбить у своего старика и цента. Бестолковая дрянь!