Совершенно сбитые с толку автоматчики топтались на месте, отчаянно ругаясь друг на друга, словно в происходящем был виноват кто-то их них. Стрелять наугад больше не спешили.

Держась темноты, старательно укрываемые Максимом, Павел и Леша почти добрались до двери, ведущей на улицу. И тут же услышали ровный гул крохотного, но очень мощного двигателя. Затем раздался предупредительный гудок, как будто снаружи к двери приближался бульдозер, и Покрышкин новым рывком отбросил Лешу в сторону.

С жутким грохотом, перекрывавшим даже звуки перестрелки, в бронированную дверь вломился боевой робот, таранным ударом выбив ее вместе с дверной коробкой. В облаке пыли, обломков и комьев земли он вкатился в холл, роняя короб на дорогой паркет. Замер в проломе, мягко покачиваясь на прорезиненных гусеницах и водя башней. Включились фонари и лазерные прицелы, сквозь пыль принявшиеся ощупывать комнату.

Сначала охрана возликовала, однако поняла все почти сразу. Прицелы скользнули по людям, стволы пулеметов машины повернулись в сторону лестницы, и робот двинулся вперед, освобождая пролом. Автоматчики подумали было отстреливаться, но ситуацию оценили довольно резво и оперативно ретировались на второй этаж. Однако этого Максиму показалось мало, и робот дал вслед отступающим несколько коротких очередей, раздробив дубовые перила и в клочья изодрав ковровую дорожку, покрывавшую ступени.

Развернув башню, робот навел фонари на беглецов, все еще лежащих на полу в нескольких шагах от пролома. Сейчас он был похож на существо из фантастического фильма шестидесятилетней давности – угловатый, угрожающий, виднеющийся в облаке оседающей пыли лишь фрагментами, с яркими кляксами фонарей и прицелов. Высветив Павла и Лешу, будто зайцев в ночном лесу, робот качнул подвижным корпусом в сторону выломанной двери.

Повторять или что-то уточнять не пришлось. Вскочив, напарники прыгнули в дыру, стараясь не оступиться на обломках. Выбрались наружу, кашляя и щурясь. Тут все кипело…

Сирена продолжала надрывать глотку, и теперь ее было слышно куда лучше. Где-то за домом шла стрельба, причем воинство Капкана, вероятно, все же решило отбиваться от собственных машин. Раздавались взрывы гранат. Особняк, казалось, тоже сошел с ума – в комнатах включался и выключался свет, приборы жили своей жизнью, ставни на окнах то опускались, то снова поднимались, напоминая тяжелые веки гиганта.

Прижавшись к стене, Покрышкин кусал губы, соображая, что делать дальше. Алексей, все еще ошеломленный происходящим вокруг, старался лишь не отстать. Дышать было тяжело, грудь сжимал страх, медленно перераставший в неприятное липкое оцепенение… Но выбирать, в какую сторону бежать по задворкам особняка им не пришлось.

Из-за угла, пробираясь напролом через изящные клумбы и кроша гранитные бордюры, вылетел черный внедорожник. Фары были выключены, в салоне царила кромешная тьма. Машина вошла в занос, кормой своротив хрупкую статую на массивном постаменте, выстрелила из-под колес струями чернозема, перемешанного с изумрудной травой. Отчаянно сигналя, понеслась прямо к пролому, будто намеревалась размазать Павла и его напарника по барельефам дома.

Джип затормозил до неприличия близко, с новым лихим заносом, окатив обоих ошметками дерна. Не успели беглецы прокашляться, стряхивая с голов комья земли и травы, как задняя дверца широко распахнулась. В пустом салоне зажегся свет, а машина тревожно и громко загудела сигнализацией. Будто норовистый конь, замерший перед любимым хозяином – прыгай, Иван-царевич, прокачу тебя с ветерком…

Леша почувствовал, как крепкая рука грубо забрасывает его на заднее сиденье. Соображал он с трудом, ошарашенный взрывами и стрельбой, а потому подчинился покорно, больше напоминая мешок с соломой, чем живого человека. Покрышкин прыгнул следом, захлопывая дверь.

За рулем, и Матвеев наблюдал это без особого удивления, не было никого. Однако тот крутанулся, машина дернулась, снялась с места и сразу принялась набирать скорость, вновь проламываясь сквозь клумбы и ограды аллей. Развернувшись по широкой дуге, джип обогнул побитую пулями оранжерею, устремляясь к воротам.

Людей, запертых в электромобиле, нещадно трясло. Не успев ухватиться за поручень над дверью, Леша скакал по салону, стараясь не задеть шефа. Тот, надо заметить, напарника все же зацепил, болезненно приложив локтем в ребра, но ухватиться за пластиковую ручку смог первым. Подлетая на ухабах и бордюрах так, что головы вминались в мягкую крышу внедорожника, они увидели войну, развернувшуюся перед особняком Капкана.

Взбунтовавшихся роботов было трое, от силы четверо. Двигаясь неспешно и чинно, они переколотили почти всю уличную иллюминацию, затем распределились по огромному двору перед домом, обстреливая его из пулеметов. Как и просили Максима, били машины не по людям, уничтожая лепное изящество, украшавшее стены. Однако грохота от этого было не меньше, а свист пуль, дым из воронок и мечущиеся лучи прожекторов превратили образчик утонченной архитектуры в настоящее поле боя.

Люди отстреливались, в дело пошла тяжелая артиллерия. Когда машина, захваченная Максимом, прижалась к внешней стене и проскочила центральную аллею и разбитый фонтан, из окна особняка с шипением прочертили дымный след, упершийся в одного из армейских роботов. Боевое устройство взорвалось, отшвырнув в стороны куски гусениц и гнутые стволы пулеметов, а из осажденного дома послышался дикий крик откровенного ликования. Но все это стремительно осталось за спиной, потому что джип подлетел к воротам…

Управлял Максим, словно всю свою жизнь провел на профессиональной гоночной трассе. Входя в ювелирные заносы, он обруливал особенно тяжелые статуи, ловко нырял в проходы живых изгородей, перепрыгивал оградки. И в тяжелые ворота, распахнувшиеся ровно за секунду до столкновения со створками, проскочил так, что едва не отшиб боковые стекла. Машину еще раз подбросило, после чего она очутилась на улице, резко развернувшись и застыв.

На приборной панели, без того яркой и усыпанной светящимися приборами, активировался АйПи-фон, замигав и наполнив салон мягкой ненавязчивой музыкой. Вытянувшись между передними сиденьями, Покрышкин поднял тонкий ободок трубки, включил громкую связь.

– Надеюсь, все целы? – В качественных динамиках акустической системы электромобиля голос Максима был полон искреннего участия.

– Целы… – сразу за обоих ответил Павел, сквозь распахнутые ворота наблюдая за битвой перед особняком. Взгляд был уставшим, злым, опустошенным. – Мы чего-то ждем?

– Разумеется, нет. – Руль тут же вывернулся, машина тронулась и покатила по идеальной дороге в направлении города. – Но если вам будет нужна остановка, только скажите…

Но останавливаться, даже удалившись от места жуткой перестрелки, не хотел никто. Сидели молча, отряхиваясь и вытрясая из-за воротников кусочки влажной земли. АйПи-фон все еще был включен, и разговаривать в невидимом присутствии Максима не стали. Лишь понимающе кивнув друг другу, Матвеев и Покрышкин угрюмо отвернулись к окнам, уставившись на непроглядный ночной лес.

Машина, мягко покачиваясь, бесшумно подбиралась к Новосибирску, и постепенно ночь вновь сменилась искусственным днем, расцвеченная огнями витрин, рекламных голограмм, фонарей и окон.