Глава 16. "Последняя просьба"

— Это что было? — Азуми встревоженно обратилась к Сэцуко.

— Это наш Черныш жару задал, — ухмыльнулась Сэцуко, сосредоточенно меняя повязку Сигурни. — Хотя может и не он. Но других Богов металла я в списках не видела.

— Жуть, — Азуми нервно дёрнула плечами. — Это уже не на второй, а даже на третий эшелон первого грейда тянет. Чёрт, насколько же он силён?

— Откуда знать, может его уже в живых нет, — вздохнула Сэцуко. — А насчёт силы…. Неизвестно. Божественной памяти у него нет, и базового грейда с эшелоном тоже.

— Вряд ли он мёртв, — не согласилась Азуми. Она, почему-то, отказывалась принимать мысль о смерти Макото. — Выстрелов пушки я не слышу.

— И магию Черныша не слышно. А она у него громкая, как ты помнишь, — ответила Сэцуко.

— Я волнуюсь, — призналась Сэцуко и скрестила руки на груди.

— Я тоже. Если Макото мёртв, то сами мы может и выберемся, но без лидера наша группа станет не интересной зрителю, — мрачно сказала Сэцуко.

— И что?

— Высока вероятность, что толпа заставит нас убивать друг друга, — Сэцуко покосилась на Азуми. — Тогда сразу можешь делать сэппуку, сосисочка. Я никого жалеть не стану. Извини.

— Я понимаю, — смирилась Азуми. Она понимала, что никого не сможет убить, и лучше даст прикончить себя, чем навредит кому-то. — Ничего не поделаешь.

* * *

Перед глазами поплыли жирные красные пятна. Сила оставила ноги, и я рухнул на колени, едва не потеряв сознание. Так всегда было после применения мощной магии. Что на Илларановых полях, что здесь. Везде цена одинакова. Хотя тут, всё же, было немного тяжелей. Ей богу, мне казалось, я вот-вот умру. Сердце билось медленно, удары были протяжные и гулкие, будто кровь сильно загустела.

Одно радовало — снайпер перестал лупить из пушки. Потому я осмелился выйти из оврага по узкой тропинке, едва волоча за собой ноги. Надо ли говорить, что нихрена в таком смоге, среди адского жара, разглядеть не получалось. Да ещё и пыль на зубах скрипела: после моей атаки её поднялось целое облако. Пожалуй, будь враг жив, он бы убил меня.

До его позиции я добрался кое-как, надрывно кашляя и задыхаясь от угарного газа. Теперь-то идея с поджогом джунглей показалась мне не очень хорошей. Одно дело ослепить снайпера, другое дело пережить пожар. Вероятно, у врага завалялся противогаз или что-то, способное спасти меня от удушения.

Я присмотрелся к крепости: купол основательно помяло обломками скалы, но он крепко врос в горную породу и не сдвинулся с места. Впрочем, это было и не нужно. Таков весь принцип урона от дробящего оружия. Сколько брони на себя не навешай, всё равно без костей останешься, если получишь палицей по башке.

Наверное, снайперу пришлось туго. И электромагнитный щит точно не мог защитить от куска металла такой массы. А если враг выжил, то я покойник. Сил не осталось ни физических, ни магических. Чат как на зло молчал в ожидании, подсказок ждать неоткуда, и надо было проверить всё самому.

Благо, скала была не обрывистая. К крепости подняться получилось, но не без усилий: ноги подкашивались, в висках гулко застучала кровь. Люк был поднят над маленьким провалом входа, и я, чёрт возьми, даже точечную структуру оценить не мог. Настолько «железный дождь» меня вымотал. Внутри могло поджидать что угодно: растяжка, мина, или ещё какая-нибудь смертоносная вещь.

Для верности я решил кинуть внутрь небольшой камень. В крепости стукнуло по металлу, я усмехнулся собственной наивности и зашагал вперёд. Лучше умереть от мины, чем медленно задыхаться в охваченных пламенем джунглях.

Позиция оказалась тесная. Пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться об потолок, с которого, будто вырванные из кожи артерии, торчали искрившиеся провода. Пахло жжёной резиной, в воздухе витали запах гари, запах крови с чётким медным призвуком. Металл от пожара нагревался, становилось жарко, и я обливался потом.

Снайпер валялся у операторского кресла снайперской пушки. Честно говоря, человека в нём я узнал не сразу. Он ощетинился обломками собственных костей, которые торчали из рваных ран будто иглы. Под ним досыхала густая кровавая лужа. Дыхание его было хриплым, булькающим, страшным.

— Я тебя недооценил, — хрипло и тихо отозвался он. Я даже напрягся немного. Удивительно, что он мог говорить в таком состоянии и был жив. — Вот Хэчиро обрадуется, — он вдруг улыбнулся, засмеялся коротко, а затем кроваво закашлялся. — Мля….

— Хэчиро? — не понял я.

— Этот алкаш заказал мне тебя, — ответил Сато. — И люменов выделил…. Кха!

— Заказал…. — я не удивился. Поддакнул, чтобы поддержать разговор.

— Ты на меня зла не держи, малой, — он перевёл на меня воспалённый взгляд. — Я ради брата это всё…. Он ещё младше тебя. Гео звать…. Мелкий такой, кулинарёнок. Ты если живой отсюда вылезешь, я тебя прошу, пацана не бросай. Гео зовут…. Чтобы Хэчиро не задумал, почему бы зуб на тебя не точил, ты дело до конца доведи. Скинь на него хрень, которую на меня скинул. Прихлопни падлу. Как муху….

Он прервался на полуслове, слабо выдохнул, и уставился в потолок потускневшими глазами. Мне стало жаль его. А злость на Хэчиро, злость на Рэви только окрепла. Теперь не только за предательство, не только за унижения в мой адрес, но и за жизни, которые были сломаны их руками. Причин убить их стало ровно втрое больше, и теперь я понял, что не остановлюсь.

В его рюкзаке нашелся противогаз, к счастью целый. Я смог добраться до берега и пересечь реку. Башни уже не действовали. Похоже, были завязаны на крепость, и перестали работать, когда она вышла из строя.

— Макото! — первой обрадовалась Азуми, и бросилась ко мне. Правда я повис у неё на шее, ведь стоят сил уже не было.

— Сигурни…. — выдавил я из себя.

— Жива, — участливо отозвалась Азуми. — С ней всё в….

Я вырубился, и последняя фраза Азуми эхом зарезонировала в мыслях.

* * *

«Мама, наш дом летает!» — вдруг вспомнила Када свой голос из детства, остановившись посреди многолюдного тротуара и выдохнув облачко пара. Было тепло, когда она отправилась на Остров лунного света и рассталась с Макото в лифтохолле перед его отправкой на второй обруч. Теперь похолодало. Генераторы климата остыли, вошли в первую фазу цикла нагрева, и на улице стало как осенью. Правда не хрустела под ногами опавшая листва. Люди старались обходить Каду. Толпа обтекала её будто камнень, брошенный в реку. Никто не рисковал толкнуть её плечом, не рисковал высказать недовольство прямо и даже брюзгливо буркнуть ругательство себе под нос.