– А звери и не могли. Зачем их обижать. Люди, вот кто это сделал.

– Но как вам удалось остаться в живых?

– Когда я стал уже ни на что не годен, после всех опытов, меня оставили умирать в бараке смертников. Так мы его называли. Туда скидывали всех увечных - уже ненужный, отслуживший свое материал. Наверное, поэтому нас особо не охраняли. Но я выжил. Уж не знаю, кого благодарить: бога или дьявола, но я выжил. Нас почти не кормили, за нами не ухаживали - зачем. Но я понимал, чтобы выбраться, мне нужно было окрепнуть, набраться сил, а для этого следовало хорошо питаться. Сначала я забирал еду у других заключенных, но той однообразной баланды, что тюремщики давали нам, было мало. Непоправимо мало. Я чувствовал, что слабею. Мне нужна была полноценная еда. Мясо. И я нашел его.

– Где? - спросил Рип, хотя уже начал догадываться о страшном ответе.

И старик ответил:

– По вашим глазам я вижу, что вы все поняли. Да, да, я ел своих товарищей по несчастью, других пленников.

Рип с шумом выдохнул.

– Но как вы могли, это же...

– Раньше я бы оправдывался, что у меня не было выбора, что они бы все равно умерли и тому подобное. А сейчас я просто скажу тебе: мог. Мог и все. Окажись другой на моем месте, он, может, предпочел бы умереть с голода, но я выбрал другой путь. Позже меня мучила совесть, я придумывал себе массу оправданий, объяснял минутной слабостью, помрачением рассудка и черт знает чем еще. Но теперь я знаю, повторись подобная ситуация, я поступил бы точно так же.

– Не будем судить других за то, что самим испытать не довелось, вставил император. - Что было дальше?

– Набравшись сил, я своими руками убил одного охранника, переоделся в его одежду... До сих пор без содрогания не могу вспоминать, как выскребал голову украденным на кухне тупым ножом, выдирая клоки волос вместе с корнями. Но я добился своего - я стал похож на них. Я знал, как они двигались, разговаривали, отвечали на приветствия. Я добрался до космодрома и украл корабль, ту самую полуразвалившуюся посудину, принадлежавшую капитану Киду. Взлетев с планеты, я молил бога, чтобы она не развалилась. Затем направил нос в сторону дома и на полную мощность врубил двигатели. Почти в тот же миг я потерял сознание от неимоверных перегрузок. Если и была погоня, то я ее не видел.

– Вы после этого возвращались на ту планету? - спросил Рип.

– Нет. - Старик помотал головой. - Я запретил себе даже вспоминать о том месте. К тому же теперь у меня был свой корабль. Так я стал тем, кем меня знают, - Капитаном Олонэ.

Старик замолчал. Впалая грудь часто вздымалась, рассказ, видимо, дался ему нелегко.

– Все это интересно, - нарушил молчание император, - но при чем здесь глаз?

– А, глаз. - Старик опять шумно задышал. - Этот самый глаз был наколот на плече у служителей культа.

– Марико! - вскочил Рип. - Она у них!

Таманэмон жестом остановил его.

– Вы можете нам рассказать, как добраться до той планеты?

Мумия кивнула.

– Я дам вам координаты, но у вас должна быть очень веская причина, чтобы отправиться туда.

– Она есть.

– Тогда записывайте.

19

Болели ноги, болели руки, ныло тело. Эйсай сделал попытку пошевелить пальцами, и движение отдалось колющей болью во всей конечности.

Единственное, что он мог делать, не ощущая боли, это лежать, моргать и дышать. Прочие физические упражнения были крайне противопоказаны. С трудом вспоминались предшествующие события. Он спокойно пребывал в своей мягкой камере, когда корабль начало мелко трясти, затем Эйсая прижало к одной из стен. Это могло означать только одно: звездолет выполнял маневр. Причем на скорости. Причины, почему капитану среди голого космоса понадобилось резко менять курс, можно было перечислить по пальцам. Эйсай не успел решить, какую из них предпочесть, как услышал крики вперемежку со звуками выстрелов. Нападение! Одна из причин и далеко не самая лучшая.

Борьба продолжалась недолго.

Эйсай с замиранием сердца ждал дальнейшего развития событий. Кто напал на корабль? Пираты? Имперский патруль? Соперничающая банда...

Дверь со знакомым шорохом отошла в сторону и в проходе возникла огромная фигура с протезами вместо рук.

– Ребята, здесь еще один! - крикнула фигура кому-то, находящемуся в коридоре.

Эйсай не успел ни обрадоваться, ни огорчиться. Протез поднялся - на конце его чернел парализатор, механический палец нажал на пуск...

Как его перетаскивали на другой корабль, нихонец не помнил. Как и не имел понятия, на другом ли он корабле. Безрукий вкатил ему лошадиную дозу.

Эйсай вновь попробовал пошевелить пальцами - это удалось, даже боль была терпимой - последствия длительного лежания без движения начали отпускать.

Опасаясь боли, готовый в любой момент пойти на попятную, Эйсай сделал попытку согнуть руку. Как ни удивительно, но рука слушалась. Осмелевший, он согнул вторую, уперся обеими конечностями в пол и поднял верхнюю часть туловища, придав своему телу скрюченное положение.

Если бы не двойственность ситуации и неопределенное будущее, Эйсай запел бы победную песню.

Юноша огляделся по сторонам. Комната: светлые стены без окон и иллюминаторов, ровный потолок, пол, кровать, умывальник, туалет. Стены слегка вибрировали. Выходит, он все-таки на корабле. Оставалось узнать на каком.

Эйсай попробовал пошевелить головой, а затем ногами. Силы возвращались к юноше.

В коридоре за дверью послышались шаги. Эйсай напрягся. Шаги замерли у его каюты. С привычным шумом дверь отъехала в сторону, и в помещение вошли трое.

Первым был уже знакомый безрукий здоровяк. Вторым оказался горбатый, с длинным носом и глазами навыкате, человекоподобный гуманоид. А вот третьим...

Эйсаю невольно захотелось втянуть живот (которого не было), распрямить плечи и отвесить галантный поклон. Третьей была девушка.

Невысокая, но тем не менее с идеальной фигурой, удачно подчеркиваемой облегающим скафандром и роскошными рыжими волосами.

Эйсай сделал попытку улыбнуться. Не обращая на него внимания, девушка повернулась к безрукому.

– Еще один? - В голосе не было ни заинтересованности, ни даже презрения - просто констатация факта. Так говорят о вещи, о ненужной вещи, нежели о живом человеке.

– Это я нашел его, - кивнул здоровяк. - Прятался в одной из кают. Наверняка рассчитывал переждать нападение.

– А он, оказывается, еще и трус. - Вот теперь в голосе рыжеволосой проступило презрение.

– Может, дадите и мне сказать. - Эйсая задело последнее замечание прекрасной незнакомки.

На него посмотрели так, словно у дивана прорезался голос.