отбиваться от наседающих чудищ, медленно движемся назад к выходу. Где-то в реальности, ближе к выходу, пещера становится уже, и это хоть и не видно, но чувствуется. Атаки с воздуха почти прекратились, да и адских псов стало значительно меньше. Еще несколько шагов и вот она — спасительная черта. Выпихиваю стражей за нее и выскакиваю в реальность.

Падаю на землю и хватаю ртом воздух. Только в такой момент можно понять, какой он сладкий. Голову рвет светом и болью, но я терплю. Знаю, это ненадолго, зато восхитительное ощущение победы — это навсегда.

* * *

Под нашим навесом темно, огарок свечи только что задули. Укладываясь, ворочается Салах, Дамир уже храпит, Таис как обычно не слышно. Лунный свет очерчивает светлым пятном открытый вход. Я откидываюсь на охапку листвы и пытаюсь заснуть.

Сон не идет. Слишком уж нервный был день, и тело, как и разум, еще не успокоились. Где-то в сознании пролетают отдельные моменты боя, обрывки слов, и я все это переживаю по новой.

Чувствую, что не засну, а лежать и слушать заливистые рулады Дамира что-то не хочется. Тихонечко выбираюсь наружу и натыкаюсь на сидящего у своего шалаша Сайко.

В свете луны бликнули седые брови, и донесся обычный ворчливый голос:

— Ох и долго же ты соображаешь.

Теперь я лучше понимаю свой несонный настрой и желание выбраться на воздух.

Сайко, жестом показав на место рядом с собой, вновь пробурчал:

— Да, садись ты уже, не стой! Не заставляй старика кричать.

Заинтригованный сажусь, поджав ноги сбоку от него.

«Что такого должно было случиться, чтобы старик сам пошел на разговор, да еще и сидел в ожидании?!» — Вопрос крутится в голове, но я молчу и не спрашиваю. Раз уж он ждал меня, то сам расскажет. Нужно лишь потерпеть и не суетиться.

Ждать пришлось довольно долго. Старик сидел и просто смотрел в темноту, изводя меня своей отрешенностью. Я уже был готов взорваться, но он все же начал.

— Ты, странный малый, неприкасаемый. То, что в тебе скрывается какая-то огромная сила для меня не было секретом с самого начала, но сейчас я вижу еще кое-что. — Он глубокомысленно пожевал свой ус и продолжил. — Я бы даже сказал кое-кого. — Из-под густых бровей блеснул жесткий взгляд. — В твоей ауре просыпается великий воин древности. Может быть, ты слышал о нем?! В летописях его называют царем Вала. Он еще не проснулся полностью, и пока еще как зародыш во чреве матери, но его путеводная звезда уже ведет тебя.

Услышав имя, я чуть не вздрогнул. В памяти вспышкой пронеслась картина арены и боец, с легкостью громящий превосходящего противника.

— Вижу, знаешь. — Старик хитро ухмыльнулся. — А раз так, то хочу предупредить тебя. Царь Вала, фигура не однозначная и умер нехорошо. С какой целью он хочет вернуться и кто ему помогает, мне не ясно, но я не об этом. — Еще один взгляд обжег меня исподлобья. — У тебя, неприкасаемый, своя жизнь! Пусть короткая, человеческая, но твоя, а у них, у тех, кто пытается тобой управлять — своя! Не забывай об этом. У них свои цели, и возможно, они просто хотят тебя использовать для их достижения. Будь осторожен на своем пути. Один неверный шаг и возврата к прежней жизни у тебя может уже и не быть.

Сайко на миг замолчал, а я подумал: «О, это мне знакомо! Одного бескорыстного помощника я уже знаю. Этим меня не испугать, разберемся».

Голос старика вновь зазвучал, и я прогоняю посторонние мысли.

— Магистр послал тебя ко мне, чтобы я научил твое тело сражаться, а твой разум направил на путь истины, но я вижу, что в твоей голове и без меня хватает учителей. Я дал тебе все, что мог, а уж какой путь выбрать, сам решай. — Он помолчал немного и тяжело вздохнул. — Сейчас в мире настает тревожное время. Тьма наступает! Лезут из всех щелей дети Тьмы, демоны все чаще проникают в наш мир. Магистр — мой друг и, наверное, видит происходящее лучше, чем я. Поэтому больше и тревожится! Тем, что он прислал вас ко мне, он как бы говорит: Тьма на пороге! Грядет большая война! Попытайся сделать из этих ребят настоящих воинов Света!

Старик вдруг поднялся и взглянул на меня сверху вниз.

— Я научил вас всему, что знал, дальше вам уже придется идти самостоятельно. Я верю, что вы способны сами выбрать правильную дорогу! Почаще прислушивайтесь к зову совести и берегитесь компромиссов с ней!

В смятении поднимаюсь вслед за стариком. «Что это значит?! Он нас прогоняет что ли?! А до утра потерпеть не мог?!»

Он нагрузил на меня слишком много всего. Вала, Гор, окончание учебы, выбор пути! Все в кучу! Тут с одним бы пунктом разобраться. В этот момент вдруг останавливаюсь на словах старика о воинах Света.

«Что он хотел этим сказать?! Мы вроде бы и так были зелотами — защитниками справедливости! Или это не то?!»

Сумятица в моих мозгах, видимо, ярко написана на моем лице, потому что Сайко вдруг улыбнулся.

— А почему ты не спрашиваешь о главном? — В его глазах блеснула лукавая искра. — Какого уровня ты достиг, насколько ты стал сильнее, чем был?!

Я вроде бы и так знаю, чего я добился, но эта хитринка во взгляде старика меня заинтересовала. Спрашиваю, стараясь поддеть старика.

— И до каких же высот я поднялся, подскажи?!

Хмыкнув, Сайко ответил, вкладывая в голос неприкрытый вызов.

— А вот это, давай мы сейчас и проверим! — Он скинул халат, оставшись в своих традиционных коротких штанах и рубахе.

Склонив голову, прижимаю ладони к сердцу. Так Сайко учил нас уважительно отвечать на брошенный вызов.

Зафиксировав этот момент, старик удовлетворенно кивнул и, зайдя в шалаш, вышел оттуда с двумя мечами.

Святые Хранители, я никогда не видел такого чуда! Это какие-то божественные, нерукотворные создания! Узкая, шириной не больше двух пальцев, сияющая сталь. Длинная рукоять под любой хват. В каждой детали клинка видна та благородная старина, когда Хранители еще помогали людям создавать оружие.

Отворачиваюсь, не в силах совладать с приступом зависти и иду за своим оружием. Поднимаю лежащие у края навеса меч и кинжал и, посмотрев на них, тяжело вздыхаю:

«Да, они неплохие, а подаренный Таис стилет так и вовсе хорош, но с теми игрушками, что в руках у Сайко, конечно, не сравнятся».

Выхожу на освещенную луной храмовую площадь. Старик уже там. Вновь раскланиваемся, и прежде чем начать, Сайко вдруг говорит:

— Вижу, понравились