И этот купился на её горючие слёзки, фу! Инквизитор называется! Сама беспристрастность! Наверное, она всю его красную мантию слезами промочила, брр.

— А графиня Кастильо-Фьель?

— Там старая история, связанная с Белой герцогиней Альба и её отравлением. Но всё тоже сводится к шантажу и желанию замять старое преступление, не ворошить прошлое и избежать возможного скандала, — ответила я.

— Эскамильо де Салаверри по прозвищу Хабанера — профессиональный наёмный убийца, — нахмурившись выдал Арт.

— Антонио Де Кабезона? Этот молодой музыкант?

— Мы у него ещё не были и пока ничего сказать не можем, — покачал головой Арт.

— Плохо. Что ж. Если подводить итоги, то в качестве мотивов у нас и в самом деле присутствуют почти все, — и кардинал принялся перечислять, загибая пальцы, — ревность, любовь, корысть, власть, желание скрыть другое преступление, воровство, страх за свою благополучную жизнь, шантаж и даже наёмный убийца. Что я упустил? — внимательно посмотрел он на нас.

А мы переглянулись. Озвучивать такое вслух? Нет уж. Может быть, он сам, как ни будь? Но старый кардинал и сам понял, что мы никогда не посмеем в чём-то обвинить его самого и снова заговорил.

— И ещё один мотив — религиозный. Да, мне не нравилось её увлечение тёмной магией, и я был обязан вмешаться. И это, безусловно, так. Приверженность определённым правилам поведения в обществе. Так это можно обозначить.

Он помолчал и добавил:

— Не весело, — он покачал головой, — знаете, о чём говорит такое большое количество мотивов для убийства?

Мы в который раз с Артом переглянулись и почти синхронно помотали головами.

— Это говорит о большой концентрации магии тьмы на одном человеке. Когда ты практикуешь тьму — то тебе нужно быть готовым к тому, что магия придёт и за тобой. А тут ещё на Розалию навалилась со всех сторон чужая тьма. Она была обречена. Боюсь, что её бы даже моё вмешательство уже не спасло. Я должен был действовать раньше, а не уговаривать самого себя, что у меня ещё есть время, — и старый кардинал потёр лоб и устало закрыл глаза.

— Иными словами, вы хотите сказать, что в ту ночь все эти мотивы, вся тьма — сошлись воедино на Розалии? — протянул Арт.

— Да. Я её не убивал, но сам невольно своим присутствием добавил в общую копилку и свой мотив — религию. А церковь — это всегда не просто. Эта ноша тяжела и, возможно, моё присутствие оказалось той гирей, что утянула чашу весов с её жизнью на самое дно, — устало сказал кардинал.

— Её тьму просто некому было уравновесить в тот день. Все, кто сидел тогда за столом, все были так или иначе заинтересованы в её смерти. Уверен, что и у молодого музыканта был повод. Ещё не знаю какой, но, наверняка, что-то найдётся, — Арт покачал головой.

— Какой ужас! — прошептала я, — получается она сама сделала многое для того, чтобы приблизить час своей смерти? Окружила себя своими гостями? Вызывала демона? Что это? Незапланированное, случайное самоубийство?

— Получается, что так, — вздохнул Арт.

— Знаете, молодые люди, мы долгое время ничего не знали об Эль Греко, как о личности, пока совсем недавно не были случайно найдены книги из его коллекции. Его библиотека сгорела, и мы ничего не могли сказать об уровне его образованности. Но с нахождением этих книг и с прочтением пометок на полях, которые он в своё время делал, нам открылось многое: его глубина мысли, чувств, философское видение жизни. Все тайны можно раскрыть, если хорошенько поискать.

— Мы поищем, — кивнул Арт.

— Артур, ты был, когда-нибудь в Жироне? — вдруг спросил кардинал.

— Это такой старинный средневековый городок на северо-востоке Испании? Да, бывал несколько раз, — кивнул Арт.

— Так вот. В этом городе существует старая легенда о речном чудовище. Называется это чудовище Коколлона. Когда-то давно жила была в городе монахиня, которая утратила веру и обратилась к тьме. За это её посадили в темницу, и она могла выходить только к протекающей через город реке Оньяр. Никто не хотел общаться со служительницей тьмы, и из-за недоедания, изоляции и тьмы, что подтачивала её, монахиня вскоре превратилась в крокодилоподобное существо.

— Но разве не всем, кто практикует демонологию, угрожает эта участь? Тьма ведь калечит не только внутреннюю, но и внешнюю оболочку? — спросил у кардинала Арт.

— Безусловно, это так. Но всё же, в большинстве случаев, всё можно иссправить. Если вовремя принять надлежащие меры.

— Монахиня-крокодил? Коколлона? Брр, — передёрнула я плечами.

— Так вот, несмотря на весь свой чудовищный облик, она всё же оставалась монахиней, её душа по-прежнему стремилась к свету. И это проявилось самым кошмарным образом. У крокодила выросли крылья. Как у бабочки, — продолжил кардинал.

— Ни за что не поеду в этот городок! — и я прижалась к Арту.

— После её смерти призрак стал появляться на реке Оньяр, обычно возле старых мостов, где её иногда видели рыбаки. В настоящее время её полупрозрачную форму можно увидеть только при свете полной луны. Коколлону видят только те, кто особенно настроен на магию смерти, как например вы, Артур. И вы, Мария. Я рассказал вам об этом, чтобы вы, несмотря ни на какие проявления тьмы, продолжали искать свет.

— Я маг Смерти, я обязан искать свет. Это моя профессия, — кивнул, соглашаясь, Арт, и встал, утягивая меня за собой. — Огромное спасибо за беседу. Вы многое прояснили и очень сильно помогли.

— Я был рад поговорить с вами. Спасибо, что навестили старика. Я с удовольствием проведу церемонию освящения вашего бракосочетания, — кивнул старый кардинал.

— О! Это огромная честь для нас! — сказала я вполне искренне.

Садясь в машину, я решительно произнесла:

— Он её не убивал!

— Нет, не убивал, согласен.

— А ещё, знаешь, о чём я подумала? Ни один из героев, что спускались к нам с картин, не давали отрицательного ответа по поводу самого убийства. И теперь понятно почему. Все, кто там был, так или иначе, повинны в её смерти. И даже если не сбрасывали герцогиню со ступенек — то просто своим желанием ей смерти перевесили чашу весов. Даже твой отец. Он потакал этим её играм в демонологию, а значит виновен.

— Да, похоже, что так, — вздохнул Арт.

Глава 13

«Магдалена Вентура с мужем и сыном» Хосе де Рибера

«Только картины Риберы кажутся живыми,

а остальные — нарисованными».

Франсиско Пачеко дель Рио

о коллекции герцога де Алькала

— Как к папе? Зачем? Да ещё и с утра пораньше? А может быть он спит? И зачем мы будем будить