как один из ребят схватил с земли камень и обрушил его на своего противника. Я ловко перехватила руку с булыжником, мальчишка вскрикнул, но не от боли, а от злобы. Разнимать детей трудно потому, что делать это надо осторожно, не нанеся вреда ни одному из них. В тот же миг я почувствовала сильный удар по лодыжке — ребенок, чью руку я держала, со всей силы врезал мне по ноге. К счастью, вес у парнишки был невелик и удар не настолько силен, чтобы сломать кость, однако боль была сильной. Я с трудом удержалась, чтобы не заломить руку напавшего на меня ребенка назад.

— Прекратите! — крикнула я. — Немедленно перестаньте!

Но меня не слышали, на мой призыв дети не обратили ни малейшего внимания. Камень, который обронил первый мальчишка, поднял второй, размахнулся, чтобы бросить его в меня или в своего врага.

Действовать надо было быстро. По-прежнему держа руку парнишки, я слегка надавила на болевую точку на локте. Вреда здоровью этот прием бы не принес, но неприятные ощущения гарантировал.

Мальчишка завопил, и это подействовало отрезвляюще на его противника.

— Успокоились, живо! — резко приказала я. — Брось камень на землю!

Тяжело дыша, паренек, державший в руках булыжник, опустил его на землю. С минуту он хлопал глазами, переводя взгляд с меня на своего врага. Вид у него был обескураженный и недоуменный.

Мальчик, которого я держала за руку, прекратил брыкаться и завыл:

— Отпустите, больно!

Я медленно разжала захват, мальчишка сел на землю и захныкал. Второй мальчик дотронулся до окровавленной губы, посмотрел на красный от крови палец и зарыдал в три ручья. От былой агрессии не осталось и следа.

— Что тут произошло? — строго спросила я драчунов.

Позади раздался шум, к нам подбежал недоумевающий Егор. Он удивленно взглянул на меня, потом — на ревущих мальчишек.

— В чем дело? — изумленно спросил вожатый. — Женя? Ты что тут делаешь? Это же из моего отряда пацаны!

— Не больно ты за ними присматриваешь! — рассерженно заявила я. Нога побаливала от удара. — Эти двое только что чуть не переубивали друг друга!

— Чего? — опешил Егор. — Артем и Сеня? Да они же лучшие друзья, самые спокойные мальчишки во всем отряде!

— Я тоже ничего не понимаю! — воскликнула я. — Услышала крики, выбежала на улицу и увидела, как твои Артем и Сеня мутузят друг друга так, что искры летят! Если б я не подоспела вовремя, то кто-нибудь точно кого-нибудь насмерть забил!

— Женя, ты преувеличиваешь! — заявил Егор. — Мальчишки и мухи не обидят, я за них ручаюсь! — Он посмотрел на зареванных драчунов. — Ну-ка, говорите, что между вами произошло! Что не поделили?

— Не знаю… — всхлипнул один из мальчишек. — Само собой получилось…

— Ничего себе — само собой! — я строго поглядела на ребят. — Да вы камнем собрались друг друга лупить! И мне, кстати, тоже досталось! Ты, — я кивнула на рыжего веснушчатого мальчишку, — так мне по ноге зарядил, что еще чуть-чуть — и перелом!

— Я не бил никого! — заявил рыжий. — И вообще, мы… мы играли!

— Вот это у вас игры, однако! — возмутилась я. — Они называются игры в убийц? Вы понимаете, что совсем недавно вы едва не изувечили друг друга?

Но дети, похоже, ничего не понимали. Не понимал и Егор — он был шокирован происшедшим.

— Расскажите, почему вы стали драться! — потребовала я. — Говорите честно! А то к директору отведу и родителям вашим пожалуюсь! Развели тут гладиаторские бои!

— Я не знаю, — рыжий опустил голову. — Я сам не понял… Вышли из столовой, вдруг отошли в сторону и начали драться… Но мы не ссорились!

Я посмотрела на Егора. Тот ответил мне недоуменным взглядом.

— Драки без причины не бывает, — заявил он. — Уверен, вы из-за чего-то повздорили, а потом стали выяснять отношения! Мы с Женей просим вас всего лишь рассказать о причинах драки! Если скажете — так и быть, директор ни о чем не узнает!

— Я не знаю! — повторил рыжий. — Не знаю!

Его противник, темноволосый щуплый мальчик, испуганно таращился на нас с Егором.

— Сеня, скажи хоть ты, что случилось! — потребовал Егор. — А то мы с Женей от вас не отстанем! Если не скажете — не пойдете в волейбол играть!

— Пожалуйста, можно мы пойдем играть! — заныл Сеня. — Мы, честно, не ссорились! Просто случайно получилось!

— Похоже, они и в самом деле не понимают, из-за чего стали друг друга избивать, — проговорила я, обращаясь к Егору. По виду мальчишек было понятно, что они не врут. — Скажи, до этого были драки без причины?

— В нашем отряде — нет, — уверенно заявил тот. — В вашем, старшем, были. Никита со Славой подрались, мы с Лешей помогали их разнимать. Почему дрались — тоже непонятно.

— Они что-то говорили? Слава и Никита? Как объясняли свои действия?

— Да никак! — покачал головой Егор. — Как я понял, кто-то из них то ли кого-то обозвал, то ли обидел… Вот и подрались, еле оттащили их друг от друга. Мы с Лехой думали, что они насмерть зашибут друг друга! Надо Сеню с Артемом в медпункт отвести, чтоб их медсестра осмотрела… Женя, спасибо, что разняла их!

— Не стоит благодарности… — задумчиво произнесла я.

Егор повел детей в медпункт, я же отправилась в «Солнечный» — надо было поговорить с Никитой и Славой, узнать о причинах их разборок.

Марина бегала из комнаты в комнату — проверяла, убрали ли дети за собой кровати, наводила дисциплину. Я спросила у нее, где находятся Никита Колымов и Слава Земцов. Оказалось, что мальчики играют в настольный теннис в другом корпусе.

Я быстро отыскала парней. Они весело смеялись, ракетками отбивая шарик, о чем-то болтали. Никакой агрессии в их поведении не было — сразу видно, что Никита и Слава — едва ли не лучшие друзья.

— Привет, — поздоровалась я с ребятами. — Я вас отвлеку ненадолго, не возражаете?

— Ага, отвлекайте, здравствуйте, — проговорил скороговоркой высокий Никита. — Только можно мы не будем участвовать в конкурсе на лучший танец? Лучше в волейбол и настольный теннис сыграем, это проще! Танцы — это к девочкам!

— Да я не о танцах пришла говорить, — сказала я. — Ребята, я знаю, что вы один раз подрались. Я не собираюсь вам читать мораль и тому подобное, просто хочу знать: в чем была причина вашей ссоры? Кто-то из вас что-то обидное сказал? Или сделал что-то плохое? Прошу вас, скажите честно, это очень важно!

Никита со Славой переглянулись, потом Никита неуверенно проговорил:

— Честно говоря, я сам ничего не понял… Я потом извинился перед Мариной, потому что очень жалею, что такое произошло. Но меня как переклинило — ничего не соображал и не мог себя контролировать!

— А такое