полковник, а встать-то можно? Ноги затекли…

— Вставай, Малой… И ты, друг детства, тоже можешь встать. Только оба — медленно!

Полковник, продолжая держать ствол у пояса, начал медленно отходить в сторону, чтобы поднявшийся Кира ему Малого не загораживал.

— И пистолетик, товарищ участковый, аккуратненько, двумя пальчиками, достаньте сначала и положите на пол. Встанете — ногой его ко мне.

Антон сделал всё в точности, состряпав показательно безразличную — даже пренебрежительную! — мину на лице.

И через мгновение после того, как толкнул ногой лежащий рядом с мёртвой медсестрой свой пистолет, резко наклоняясь и перешагивая одной ногой через труп, чтобы твёрже встать и устоять, вцепился руками в Киру на уровне пояса и швырнул его, поворачиваясь, в сторону Полковника.

Сразу же, сухо сначала — подобно смачному щелчку кнута по деревянной крышке большого стола, и звонко потом — через тысячную долю секунды, когда бетон стен отрикошетил звуковой удар, спутавшийся в итоге в замкнутом пространстве прихожей, грянул выстрел.

Перебиравший не по своей воле ногами в сторону Полковника согнутый в поясе Кира дёрнулся верхней своей половиной так, будто только ею наткнулся на препятствие, центр тяжести его отскочил в обратную сторону, и Кира, описав дугу прямыми ногами, как циркулем с Г-образно согнутым на конце телом, повалился лицом на мёртвую медсестру…

Вернее, тем, что было за мгновение до этого Кириным лицом — пуля Полковника попала ему в затылок, снизу вверх, почти вскользь, срывая верхнюю часть черепа, как крышку с кипящего чайника, захлёстывая лицо разорванным кожаным покрывалом затылка с остатками прилипших к нему нетолстых и мозаично мелких кусочков черепных костей.

— Стоять!!! — сразу же после падения Кириных останков в звенящем от выстрела пороховом воздухе раздался крик Полковника.

Антон не повернулся и даже не дёрнулся. Он с отсутствующим видом смотрел на размочаленную голову друга детства, словно бы пребывая в прострации. Он не чувствовал страха от реальной угрозы своей жизни. Он не чувствовал ярости от невозможности контролировать ситуацию. Он не чувствовал ничего!

— Теперь и ты — убийца, — только и проговорил задумчиво.

Полковник пошевелился.

— Э-э, парень… Я ведь сделал то, что ты собирался — ствол-то твой не табельный.

Последние слова Полковника вернули Малого в реальность. Он даже секундный приступ страха за свою жизнь почувствовал — живой же человек. Но так же быстро успокоился — если бы его решили убить, то уже убили бы следом за Кирой.

Но Полковник, судя по всему, был не маньяк и выстрелил только от неожиданности.

В конце концов, он действительно сделал то, что собирался сделать сам Антон, решая сразу две своих, зудящих в душе (или в мозгу?) проблемы.

— Какая разница, в общем-то, что за ствол ты Диане подбросишь? — словно прочитав его мысли, сказал, как посодействовал, Полковник. Обе нелегальные пушки он держал в руках.

Так же спокойно продолжил:

— Свой-то где взял? Впрочем, догадываюсь — нашёл.

И даже усмехнулся.

Антон тем временем снова начал мысленно сокрушаться по поводу своей неаккуратности в определении слежки… Хотя! Может после обнаружения они «топтуна» поменяли? Какая теперь разница!

И в мозгу Малого (или в душе?) стала обратно покручиваться видеокартинка последних событий: скандал, устроенный ему Дианой, её улыбка на крыльце, возникновение на крыльце изумлённого Киры… Киры, который ему всю жизнь отравлял… Стоп!

А чем он отравлял-то? Тем, что Диана к нему ушла? О-ой-й! И этим тоже, конечно, но ещё раньше… Успехом своим всегдашним, вот чем! Стоп опять. С чего это вдруг «своим»? Не его это был успех… Папин! Он-то до самостоятельного успеха не додумался бы, потому что всегда был дураком безмозглым.

Антон словно бы ещё раз проснулся. Он вспомнил, для чего он живёт — в чём его миссия! Диана, переживания, шантаж глупой медички — ерунда всё. Он в этой суете о главном умудрился забыть!

И Малой опять присел на корточки — теперь над бывшей головой Кирилла.

— Что, мозги проверяешь? — снова подал голос Полковник и снова спокойно — как осведомлённый человек.

— Пусто…

Антон прошептал это и сам поразился точности тональности, в которой было одновременно всё: и удовлетворённое подозрение, и многолетнее разочарование, и радость, и печаль, и выраженная в слове личная опустошённость.

— Только не думай девке череп разбивать, — наставительно произнёс Полковник. — Там-то уж точно ничего нет. Вскрытие это и покажет…

Малой повернулся и посмотрел на него с новым интересом — интересом к его осведомлённости:

— Как же это я слежку за собой не заметил…

— Да нет её сейчас… — будто продолжая начатую ранее беседу, ответил Полковник. — Он теперь Диану пасёт. Я тебя там ждал, пока звонок от шантажистки не услышал… Да теперь-то что уж… Снимать его придётся с наблюдения, чтоб тебе не помешал. Так? Ясно — так. Только сдаётся мне, Антоша, что Кирилл здесь не причём…

— Ну и что! Он в другом виноват.

— В чём это? В том, что он — муж Дианы?

Антон поморщился, не отвергая напрочь эту мысль, но ясно давая понять, что она — только часть главного. Полковник усмехнулся опять же с видом человека, который много чего понимает.

— Ладно, пошли отсюда. Через чердак.

— А ключ?

— Обижаешь!

Полковник показал Малому связку «трофейных» отмычек.

Тихо вышли — Антон прикрывал глазок и вообще контролировал расположенную напротив дверь на площадке. Дверь самой мертвецкой квартиры запирать не пришлось — уже хорошо — быстро. Неслышно и невидно поднялись на последний этаж и выбрались без проблем на чердак. Даже люк Полковник запер с той стороны — благо замок был не висячий, а врезной. И только теперь смог продолжить незаконченный разговор:

— Обещаю тебе материалы дела дать почитать…

— Какого дела?

— Как какого?! Дела об убийстве мужа Дианой… Как там её?

Антон так красноречиво сморщился в своей немоте, так ярко даже, что Полковник мрак этого бесовского свечения смог увидеть в чердачной темноте.

— Что, не надо? Ну, ты людоед…

Он, ошеломлённый, даже приостановился.

— А-а-а, понимаю… Башка медсестры тебя интересует. Обещаю тебе материалы вскрытия показать — там как раз башку открывать обязательно станут. Только… Зря беспокоишься — там пусто. Готов спорить… А? Ты как? Забьёмся на коньяк?

Полковник опять остановился, и Малой, в свою очередь, смог разглядеть в темноте, как тот азартно подмигнул.

Глава 28

Он очень хотел порасспросить Полковника… О чем? Да обо всём! Каша в его голове из небрежно накиданных в неё впечатлений от событий последнего времени была такой густой и ядрёной, что в ней невозможно было мысль, как ложку, провернуть