Я спросил:

— Что, Эрнест?

Тот ответил:

— Я хочу, чтобы ты взорвал Билла Смита и его жену».

Лоусон отказался. Тогда к нему пришел уже сам Хэйл и пообещал за «работу» пять тысяч долларов наличными. По его словам, можно использовать нитроглицерин — и всего-то надо заложить под дом Смита бикфордов шнур. Лоусон вспоминал:

«Затем Хэйл достал из кармана около трех футов белого бикфордова шнура и сказал:

— Я покажу тебе, как с ним обращаться.

Он взял перочинный нож и отрезал небольшой кусок … потом вынул из кармана спички и поджег тот с одного конца».

Лоусон снова отказался, однако вскоре после того, как его арестовали за убийство рыбака, Хэйл, который в качестве заместителя шерифа имел право посещать тюрьму, опять пришел к нему:

— Берт, тебе скоро понадобятся адвокаты, а я знаю, что у тебя нет денег, чтобы им заплатить. Я хочу, чтобы ты сделал эту работу.

Лоусон сказал:

— Хорошо, Билл. Я сделаю.

Вскоре после этого однажды вечером камеру открыл другой помощник шерифа и отвел Лоусона к сидевшему в машине Хэйлу. Они поехали к одному дому в Фэрфаксе, где их уже ждал Эрнест.

Хэйл сказал ему принести «ящик», и Эрнест притащил деревянный контейнер. Внутри был кувшин, наполненный нитроглицерином, из носика торчал длинный, свернутый бикфордов шнур. Аккуратно погрузив ящик в машину, троица поехала к дому Смита.

— Я вышел, взял ящик, а Хэйл и Эрнест уехали, — сказал Лоусон. — Затем я пробрался через черный ход в подвал Смита. Там я положил коробку в дальний угол и проложил бикфордов шнур, как показал мне Хэйл. … Затем я уселся в темноте и стал ждать.

Лоусон продолжал:

— Я увидел, что включили свет. Думаю, они раздевались и укладывались спать, потому что вскоре после этого свет погас. Я еще посидел, не знаю, сколько времени, но думаю, около часа. Потом я решил, что все уже заснули, и поджег бикфордов шнур. … Едва тот загорелся, я рванул оттуда со всех ног.

Раздался взрыв. Хэйл и Эрнест ждали неподалеку и отвезли Лоусона в тюрьму, где другой заместитель шерифа вновь запер его в камере. Перед уходом Хэйл предупредил:

— Если вздумаешь болтать, мы тебя убьем.

Уайт и агент Смит едва сдерживали эмоции, хотя к рассказу Лоусона еще оставались вопросы. Так, он не упомянул об участии Кирби, «химика». Однако тот мог сделать бомбу для Хэйла и без ведома Лоусона. Эти нестыковки еще предстояло прояснить, но, по крайней мере, нашелся наконец свидетель, давший показания о прямом участии Хэйла в преступлениях.

24 октября 1925 года, через три месяца после того, как Уайт принял дело, он отправил Гуверу телеграмму, в которой не мог скрыть торжества:

«Получено признание Берта Лоусона в том, что он подложил бомбу под дом Билла Смита, а подстрекателями и сообщниками были Эрнест Беркхарт и У. К. Хэйл»[429].

Гувер ликовал. Получив телеграмму, он незамедлительно отправил ответ: «Поздравляю!»[430]

Тем временем Комсток, который помогал следователям убедить свидетелей дать показания и в котором Уайт больше не сомневался, начал получать угрозы. Спал адвокат теперь в своем кабинете, в центре Похаски, не расставаясь все с тем же револьвером 44-го калибра модели «английский бульдог».

— Однажды, подойдя открыть окно, он обнаружил за занавеской динамитные шашки, — вспоминал родственник[431].

Их удалось обезвредить. Однако родственник добавлял:

— Хэйл со своей бандой были полны решимости его убить.

Кроме того, Уайта очень беспокоила судьба Молли Беркхарт. Хотя в донесениях говорилось, что она больна диабетом, его продолжали терзать подозрения. Хэйл нагромоздил гору трупов, преуспев в том, чтобы сделать женщину наследницей большей части семейного состояния. Однако план казался не доведенным до конца. Хэйл имел доступ к богатствам Молли через Эрнеста, однако племянник пока не контролировал их напрямую, и возможным это становилось только в том случае, если бы жена умерла и завещала состояние ему. Служанка в их доме рассказала агенту, как однажды вечером подвыпивший Эрнест пробормотал, что боится, как бы с Молли чего не приключилось. Казалось, он и сам напуган неизбежной развязкой задуманного плана.

Джон Рен, агент-индеец, недавно разговаривал со священником Молли. Тот сказал, что она перестала ходить в церковь и это на нее не похоже. До него доходили слухи, что члены семьи удерживают женщину насильно. Священник был явно встревожен своим нарушением неразглашения тайн прихожан, однако вскоре сообщил о полученном от Молли тайном послании: она боялась, что кто-то пытается ее отравить. Учитывая, что яд в виски был одним из самых вероятных методов убийства, священник в ответе предостерегал ее «ни в коем случае не пить ни капли спиртного»[432].

Однако, скорее всего, диабет Молли позволял вводить ей яд гораздо коварнее. Кое-какие городские врачи, в том числе братья Шоун, некоторое время уже делали Молли инъекции якобы инсулина. Однако ее состояние не только не улучшалось, а скорее ухудшилось. Должностные лица из Управления по делам индейцев также выражали обеспокоенность тем, что Молли, возможно, медленно травили. Чиновник министерства юстиции писал, что ее «болезнь очень подозрительна, если не сказать больше»[433]. «Срочно необходимо, — продолжал он, — доставить пациентку в какую-нибудь пользующуюся хорошей репутацией больницу для проведения диагностики и лечения без вмешательства ее мужа».

В конце декабря 1925 года Уайт понял, что больше ждать нельзя, хотя проверка деталей признательных показаний Лоусона была далека от завершения и оставались кое-какие противоречия. Лоусон не только не упоминал Кирби, но и настаивал, что во время взрыва Хэйл находился в Фэрфаксе, а не в Форт-Уэрте с Грэммером, как утверждал ряд свидетелей. Тем не менее Уайт срочно запросил ордера на арест Хэйла и Эрнеста Беркхарта за убийство Билла и Риты Смит и их служанки Нетти Брукшир. 4 января 1926 года ордера были получены. Поскольку сами агенты не имели права производить арест, они привлекли федеральных маршалов и других стражей порядка, включая шерифа Фриса, переизбранного после отстранения от должности.

Несколько сотрудников быстро обнаружили Эрнеста Беркхарта в его любимом заведении — бильярдной Фэрфакса — и доставили в тюрьму города Гатри, примерно в 80 милях к юго-западу от Похаски. Однако Хэйла найти не удалось. Агенту Рену стало известно, что тот заказал себе новый костюм и сказал, что намерен срочно уехать из города. Власти уже испугались, что главный подозреваемый скрылся, когда он внезапно вошел в кабинет шерифа Фриса. Вид у него был как для официального приема: в безупречно отутюженном костюме, отполированных до блеска туфлях, фетровой шляпе и пальто, на лацкане которого красовалась инкрустированная бриллиантами булавка масонской ложи.