— Давай съездим, и даже не ради Конфуция. Говорят, что в Цюйфу вкусные кунжутные сласти, вот и попробуем.

— Точно. и сравним, что лучше: кунжутные сласти, которые ел Конфуций, или ириски «Белый кролик», которыми я угощал тебя в детстве.

Ли Сюэлянь шутя плюнула в его сторону. Итак, чтобы отведать кунжутных сластей, они решили после обеда отправиться в Цюйфу. Чжао Большеголовый пошел на автовокзал за билетами, а Ли Сюэлянь осталась в гостинице собирать вещи. Она упаковала сумки и вышла, чтобы купить для Чжао какой-нибудь свитер. Хотя уже пришла весна, по утрам и вечерам было еще холодно. Убегая из дома, Ли Сюэлянь успела надеть свитер, а вот Чжао в тот вечер растворился в делах по спаиванию полицейских и с головой ушел в свою стратегию. Поэтому когда они с Ли Сюэлянь уже миновали границу своего уезда, на нем оказалась лишь теплая рубаха. Сегодня, когда рано утром они вышли на прогулку, Ли Сюэлянь заметила, что Чжао дрожит от холода, потом он вдруг зачихал. Пока они ходили по городу, Ли Сюэлянь решила купить ему свитер. в одном из магазинов ей приглянулся достойный вариант, но стоил он девяносто шесть юаней. Чжао посчитал, что это дорого, и удержал ее от покупки. Они пошли дальше, но Ли Сюэлянь переживала, что рано или поздно Чжао простудится, и тогда гораздо больше они потратят на лекарства. Выйдя из переулка, в котором находилась гостиница, Ли Сюэлянь прошла чуть больше пятисот метров и нашла тот магазин, где утром они приглядели свитер. Поторговавшись, она вместо девяносто шести юаней отдала за него восемьдесят пять. Взяв покупку, она пошла обратно, по пути купив в дорогу четыре булочки и пакетик с острой овощной закуской. Вернувшись в гостиницу, она собиралась уже войти в номер, как вдруг из-за двери услышала голос Чжао Большеголового. Оказывается, он уже тоже возвратился с автовокзала. Но с кем это он разговаривал? Прислушавшись, она поняла, что Чжао разговаривает по мобильнику. Это показалось ей вполне нормальным, она открыла дверь, но, услышав, что он ругается, решила задержаться на пороге.

— Я уже сто раз говорил, что выполнил все, о чем ты просил, а вот ты мои условия выполнил?

Выслушав чей-то ответ, Чжао возмущенно продолжал:

— Единственное, что тебя волнует, это доклад начальнику уезда о том, как я уломал Ли Сюэлянь. а почему бы тебе не доложить, как решается вопрос с работой моего сына?

После очередной паузы Чжао снова заговорил:

— Я не то, чтобы не доверяю властям, я просто хочу убедиться воочию.

И, снова помолчав, он стал возмущаться:

— Что это еще такое? Как можно сравнивать такие вещи? Я никаких доказательств предъявлять не собираюсь. Будь то хоть в провинции Шаньдун, хоть в нашем уезде, я не могу позволить тебе стоять возле кровати и наблюдать, чем мы с Ли Сюэлянь там занимаемся.

Неизвестно, что ему сказали на другом конце провода, но он завопил:

— Да почему не на сто процентов? Мы вернемся и сразу поженимся. Зачем ей тогда жаловаться!

В мозгу у Ли Сюэлянь словно разорвалась бомба.

9

Члена судебной коллегии уездного суда звали Цзя Цунмин[26]. Двадцать лет назад эту должность занимал Дун Сяньфа. Но когда Ли Сюэлянь попросила его разобраться с жалобой, тот сказал, что к нему это дело не имеет никакого отношения. Между ними возник спор, он обозвал ее «швалью» и послал «катиться подальше». После того, как Ли Сюэлянь прорвалась в Дом народных собраний, его вместе с председателем суда, начальником уезда и мэром убрали с должности. После увольнения Дун Сяньфа намеревался исполнить свое желание и устроиться торговцем скота на сельский рынок. Несколько лет пролетели как один день. Восемь лет назад у Дун Сяньфа случился инсульт, а три года спустя он умер, так что счастье его развеялось как дым.

Цзя Цунмину в этом году исполнялось сорок два, на своем посту он работал уже три года. Полгода назад, когда один из заместителей председателя суда ушел на пенсию и освободил должность, Цзя Цунмин решил заполнить эту вакансию. Данное продвижение по службе от члена судебной коллегии до заместителя председателя суда нельзя было считать очень уж впечатляющим. Конечно, при всей бесправности своего положения член судебной коллегии котировался выше начальника отдела, но в отношении судебных полномочий он с ним и рядом не стоял. Поэтому, чтобы заполучить должность заместителя председателя суда, нужно было побороться с начальниками отделов. Суд состоял из первого, второго отделов, отделов по уголовным, гражданским, экономическим преступлениям, кроме того, был отдел по делам несовершеннолетних, исполнительный отдел и еще десять с лишним отделов суда. Эти десять с лишним отделов возглавлялись таким же количеством начальников отделов. а если к этому количеству прибавить еще и по одному отделу из двадцати с лишним сел уезда, то в целом окажется более тридцати начальников отделов. Все они лелеяли такую же мечту, как и Цзя Цунмин, а именно — стать заместителем председателя суда. и поскольку член судебной коллегии, по сути, не имел власти, многие начальники судебных отделов вообще не рассматривали кандидатуру Цзя Цунмина. Когда целая свора желающих борется за одну-единственную кость, непременно возникает неразбериха. в этих сложных условиях место заместителя председателя суда оставалось вакантным уже полгода. и пока Цзя Цунмин и начальники отделов нервничали, пытаясь заполучить вожделенное место, председатель суда Ван Гундао оставался спокоен. Когда тридцать с лишним обезьян дерутся за одну-единственную виноградину, она все равно достается одной обезьяне, и пока виноградина в твоих руках, остальные тридцать с лишним особей собираются вокруг. Но едва ты роняешь виноградину и она попадает какой-то обезьяне в рот, как остальные с криками разбегаются. при этом обезьяна, отведавшая вкус виноградины, уже перестает знаться с тобой. Ныне народ измельчал, да и политика стала похожа на бизнес, все между собой были повязаны. и до тех пор, пока виноградина находилась в твоих руках, обезьяны не только собирались вокруг тебя, но и, что более ценно, переставали метаться и даже начинали подкармливать тебя персиками[27]. Все эти годы Ван Гундао шаг за шагом поднимался все выше, и теперь начал манипулировать людьми, чтобы уладить собственные дела. Такого рода поведение Ван Гундао было только на руку нескольким его заместителям, ведь все они так или иначе тоже выигрывали. и пусть Ван Гундао лакомился персиками, им перепадали финики. а это куда лучше, чем совсем ничего. и чем дольше это длилось, тем больше всех устраивало. Таким образом, не только Ван Гундао оказался в выгодном положении, начальник уезда и его помощники также извлекали из этого пользу. Ведь некоторые судьи, стремясь получить пост заместителя председателя суда, стали искать связи в городе.

Для активных действий нужны денежные активы. в этом смысле Цзя Цунмин не мог похвастать своим положением среди тридцати с лишним начальников судебных отделов. Поскольку его должность не давала ему практически никакой власти, то просители редко дарили ему подарки. Другое дело — начальники отделов, они не только переплюнули Цзя Цунмина по сумме ежедневных доходов, за счет суда они также могли компенсировать свои расходы. Естественно, что без такой казенной подпитки Цзя Цунмину, в отличие от начальников отделов, радоваться было нечему. Рассчитывать ему приходилось только на себя. Как член судебной коллегии он зарабатывал совсем немного. Его ежемесячная зарплата составляла две с лишним тысячи юаней. Супруга Цзя Цунмина, которая работала санитаркой, получала тысячу с лишним. а его отец, Лао Цзя, продавая на улице имбирь, и вовсе добывал лишь гроши. Но ведь не пойдешь же на разговор к начальству с тыквой да финиками! Неужели, спросите вы, нельзя было подарить бочонок с арахисовым маслом, или двух куриц, или целую корзину имбиря? в сложившихся условиях эти ценные подарки были совершенно неуместны, так что подношения в виде арахисового масла, куриц или имбиря даже не обсуждались, дарить следовало лишь деньги. Тридцать с лишним человек старались перещеголять друг друга толщиной конвертов, при том, что их должности обеспечивали им финансовый тыл. Соревнуясь с ними, бедняга Цзя Цунмин из кожи вон лез, но уже через полгода остальные оставили его далеко позади. Да чего там позади, Цзя Цунмин, из которого выжали все соки, совсем выпал из обоймы. а те деньги, которые он успел преподнести, скорее всего, будут потрачены впустую, если вакансия заместителя председателя суда вдруг достанется другому. Должность члена судебной коллегии номинально котировалась выше начальника судебного отдела, но, если тот возьмет над ним верх, Цзя Цунмин не только упустит свой шанс, он потеряет себя как человек, которому не на что организовать похороны собственного отца. Поэтому Цзя Цунмин не мог сдаться так просто. Но с деньгами не поспоришь, а все его родственники были бедняками, обычно они просили Цзя Цунмина о помощи, а самого его поддержать никто не мог. Поэтому люди при деньгах в большинстве своем не общались с Цзя Цунмином, который на своей высокой должности не обладал никакими полномочиями. Он бился как рыба об лед, но так и не мог найти источник доходов. Выказывать недовольство на работе он боялся, поэтому жаловался лишь дома. в этот вечер его отец Лао Цзя, продав имбирь, вернулся домой и увидел, что Цзя Цунмин совсем загрустил. на его вопрос, чем он так опечален, Цзя Цунмин раздраженно ответил: