жаль за прошлую ночь, — шепчу я, наконец, поворачиваясь налево, чтобы встретиться с ним взглядом, и обнаруживаю, что он уже смотрит на меня с усмешкой.

— Не о чем сожалеть, Бетани, — искренне отвечает он, и это успокаивает мои опасения.

— Что ж, если я не поблагодарила тебя вчера вечером, то спасибо тебе. Я чувствую себя плаксой, — признаюсь я, делая глоток сока, и он хмуро смотрит на меня.

— Ты не помнишь, как благодарила меня вчера вечером? — спрашивает он, ожидая разъяснений, и я качаю головой.

— Кроме того, что я просыпалась и засыпала рядом с тобой, я ничего не помню. — Он нервно потирает затылок, и я не могу решить, причинила ли я ему еще больше боли и стресса признанием того, что я ничего не помню. — Все в порядке? — С тревогой спрашиваю я, и он быстро опускает руку и кивает, чтобы успокоить меня.

— Все хорошо, — уверяет он меня, откашливаясь. — Так у тебя действительно нет машины? Я не видел тебя за рулем, но я могу отвезти нас в школу. В прошлый раз, когда я спросил, ты сбежала, а когда ты осталась здесь в первый раз, я забыл спросить, потому что я властный засранец, — говорит он, меняя тему, беря нашу посуду и подходя к раковине.

— Э-э-э, нет, никакой машины. Я даже водить не умею, — отвечаю я с неловким смешком, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня с удивлением.

— Ты ведь шутишь, да?

Я пытаюсь найти слова для ответа, но от смущения мои щеки краснеют, и я глотаю, как рыба, не произнося ни слова.

— Нет, — мне удается выплюнуть, и он мгновенно съеживается.

— Прости, я не знал… Знаешь что? Я собираюсь, черт возьми, изменить это, — заявляет он очень буднично, и я поднимаю бровь, глядя на него.

— Это так? — Спрашиваю я, выпрямляясь на своем месте, и мой интерес усиливается, когда он хлопает в ладоши.

— Да, это так. Как ты собираешься сбежать из этого места, не умея водить машину, Бетти? — он отвечает почти взволнованно, подходя ко мне, и я качаю головой.

— Городской автобус, проезжие туристы, есть много вариантов, — возражаю я, перечисляя несколько, которые я действительно рассматривала. Он закатывает глаза, облокачиваясь на столешницу рядом со мной и кладет руку на спинку моего стула, почти загоняя меня в клетку, и мое сердце бешено колотится в груди от его близости.

— Как ты собираешься убраться отсюда так быстро, как только сможешь? — спрашивает он, стоя почти нос к носу со мной, уточняя свою предыдущую фразу, пока я проглатываю сухой комок в горле.

— За рулем, — шепчу я в ответ, и это заставляет его улыбнуться, заставляя мое сердце звенеть в ушах.

— Вот именно, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб, прежде чем отступить и перекинуть полотенце, которого я не заметила в его руках, через плечо.

Он уходит, оставляя меня пялиться ему в спину, пока он моет посуду. Он вообще понимает, что только что сделал? Я не могу дышать от эмоций, захлестывающих меня прямо сейчас, когда я схожу с ума.

Он просто поцеловал меня в лоб. Я до сих пор чувствую прикосновение его мягких, полных губ там, где они касались меня. То есть… Никто никогда… Почему мне нужно, чтобы он сделал это снова? Мое тело дрожит от потребности почувствовать, как он прижимается своими губами к моим.

Я знаю, что моя суббота была испорчена из-за того, что я провела время с Райаном, но меня тянет к нему, к черту последствия. Мне нужен этот парень в моей жизни.

Черт возьми, ад. Что он вообще со мной делает?

Пятнадцать

РАЙАН

Волокита.

Все, что я, блядь, получаю, — это волокита.

Я в отчаянии запускаю руки в волосы и делаю глубокий вдох, раздраженный всей этой ситуацией.

Бенджи тоже получает не больше, чем я, и это действительно начинает меня бесить.

Физерстоун не ошибся, здесь, в Найт-Крик, что-то происходит, и что бы это ни было, это чертовски подозрительно. Я приехал сюда, чтобы узнать все, что могу, чтобы выполнить свое задание, но после навязчивых слов Бетани во сне это стало чертовски личным.

Я не знаю, почему я хочу защитить ее и прижать к себе, но прямо сейчас я не собираюсь идти по этому пути. Есть более насущные проблемы.

Например, рассказать ей о задании Физерстоуна или нет.

Я сделал счастливое лицо на следующее утро после того, как ее разбудил ночной ужас. Вместо того чтобы пересказывать события предыдущей ночи, я больше сосредоточился на том факте, что эта девушка даже не научилась водить машину, но ее слова все еще преследуют меня.

Я обещаю, что я девственница, я обещаю. Только, пожалуйста, не проверяй.

Пожалуйста, не продавай меня, п-п-пожалуйста.

Сейчас, два дня спустя, у меня все еще нет новой информации. На самом деле, я не думаю, что найду то, что мне нужно, в школе или даже в ратуше. Нет, если это темнее, чем я думал вначале.

Но для чего я вообще думал, что буду здесь? Очевидно, я более наивен, чем хочу признать.

Если они занимаются продажей молодых девушек или торговлей людьми…

От одной мысли об этом у меня мурашки бегут по спине, и это напоминает мне, что я на уроке математики, не выполняю никакой необходимой работы и трачу все свое время, беспокоясь о своей…

Черт. Возьми себя в руки, Райан. Ты не можешь называть ее своей девушкой, даже если это только у тебя в голове.

Мне явно нужно потрахаться, но мысль о том, что подо мной есть кто-то еще, кроме Бетани, мгновенно делает мой член мягким. Тяжелый багаж, который ее окружает, должен быть огромным предупреждающим знаком, но я ничего не могу поделать с тем, как сильно меня к ней тянет. Я даже не могу понять, когда все изменилось в моем сознании. Я всегда находил ее привлекательной, но знакомство с ней на более глубоком уровне и отношение к ее жестокой ситуации тоже кое-что значит для меня.

Похоже, что никто никогда не прикрывал ее спину, точно так же, как никто никогда не прикрывал мою в детстве, и я хочу быть тем самым для нее. Мы все заслуживаем того, чтобы кто-то помог нам пережить бурю.

— Мистер Картер, вы собираетесь отвечать на уравнение на доске или бесцельно смотреть на чистые страницы перед собой? — спрашивает мистер Беллоуз, вызывая меня перед всем классом. Мне приходится