Повёл их вереницей возле самого парапета, а затем, заставил свернуть и перейти широкую улицу. Провёл в переулок между домами и остановил в тупике. Шум улицы здесь был тише. А ещё воняло мочой, мусором и тухлятиной.

Астра молча стояла в сбившейся в кучу толпе детей в чёрных робах. Чувствовала себя такой маленькой. Такой беспомощной. Беззащитной. Она терпеть не могла это чувство. И, как всегда в таких ситуация, она злилась. Злилась на мать.

Астра сказала Сайрусу правду. Практически всё случившееся во время пожара было словно стёрто из её памяти. Но... Почему-то, несмотря на то, что она сама видела, что из-под завала, бывшего когда-то её домом, никто не выбрался. Несмотря на то, что сам жрец Аурендин сказал ей, что её мать погибла. Несмотря на то, что каждый считал её погибшей. Несмотря на всё это, Астра всегда была уверена, что её мама жива. Не просто жива. Сбежала. Променяла их семью на этот мерзкий, враждебный, шумный мир. И злилась на неё за это. За это, а ещё... Ещё за то, что она не взяла Астру с собой и не позволила этому миру стать для неё родным.

— Большой город, — тихо сказал Сайрус. — А нам и здесь места не хватило.

— Они просто боятся нас, — настойчиво ответила Зеф. — Бояться тех, кого не знают. В точности, как мы. И в этом виноваты наши старейшины.

— А как по мне, — буркнула Астра себе под нос. — Большой город — значит лишь то, что в нём вмещается куда больше дерьма.

Зеф удивлённо посмотрела на неё.

— Не суди о гостеприимстве Иль’Пхора по нескольким стражникам. Мы бы тоже не обрадовались, окажись в лагере чужаки.

Астра пнула какую-то шелуху от лука, и та вдруг дёрнулась, вильнула хвостом, петляя побежала прочь и скрылась в щели между камнями.

— Да уж... Вижу я это... гостеприимство.

Потом они молчали. Прошло не меньше получаса прежде, чем к их переулку подошёл ещё один человек в чёрной робе. Брант. Щуплый, с бритой головой и жидкими бровями. Он вечно шептал что-то себе под нос, чем привлекал внимание Астры, но она ни разу так и не смогла разобрать слова.

— Благословенный Иль’Пхор, что вы здесь делаете? — округлил Барнт глаза.

— Наслаждаемся видом, — грубый голос Безелика контрастировал с убаюкивающим тоном Бранта. Тот даже слегка отдёрнулся. — Тебя послали за нами? Должен признаться, денёк был не из лёгких.

Он покосился на Лию, возле которой было несколько взрослых и маленький Фен, который просто сидел на грязной почве и таращился в стену, будто у него закончились силы. Астра прекрасно знала это ощущение. Брант тоже заметил мальчика. И глаза его округлились ещё больше.

— Вы... — Он вновь посмотрел на Безелика. — На Иль’Прите всё настолько плохо?

— Остров мёртв. Сам скажи, плохо это или хорошо. Скоро все будут здесь.

Брант обернулся. Астра увидела, что за его спиной ещё около дюжины слушателей. Он подал им какой-то знак, и они двинулись в сторону главной площади.

— Брат Безелик, я не думаю, что вас заберёт корабль, или вам удастся найти экипаж в такое время. Многие сейчас спешат в порт, чтобы забрать своих близких или узнать последние новости из первых уст.

— Не удастся найти? Сайнир должна была предупредить Аурендина. Со мной дети, женщины. Разве не отец отправил тебя сюда? Отправил тебя и твоих людей за нами?

Брант печально усмехнулся.

— Совсем наоборот, брат. После сообщения Сайнир... Всем было приказано вернуться в лагерь. И никуда не выходить.

Безелик с недоверием посмотрел на него:

— А ты как всегда поступил наоборот.

— Я... Не согласен со старейшинами в некоторых вопросах. И... В общем, я решил вернуться более долгим путём.

— Значит, ты пришёл ради них? — рассерженно спросил Безелик, кивнув в сторону пристани. — Ты знаешь правила! Нам запрещено делиться песнями.

— Знаю, — голос Бранта вдруг стал жёстче. — И не делаю этого. Но мы слышим Бога, Без! И даже делаем вид, что знаем, что он говорит! И что мы делаем с этим знанием? Прячем его, как постыдную тайну. Или как сокровище, которое принадлежит только нам. — Он вздохнул, переводя дыхание. Посмотрел в сторону портовой площади. В точности так же восторженно, как Зеф смотрела на модные наряды. Затем вновь взглянул на Безелика. — Раз уж вы здесь, я должен спросить. Должен, даже наперёд зная ответ. Сейчас я пойду на площадь. И предлагаю тебе и твоим людям последовать за мной. Это не займёт больше пары часов, и мы вместе вернёмся к вечерней мессе.

Безелик округлил глаза.

— И думать забудь, проклятый псих. Я немедленно увожу их в лагерь. Те люди на пристани — не единственные, кто пострадал на Иль’Прите. Не единственные, кому нужна помощь.

— Те люди, другие люди — покачал головой Брант. — В чём отличие, брат Безелик? Только в наших робах. Они стали символом. Символом стены, которой мы разделили один народ. Стены, которая давно должна была рухнуть, но с каждым годом лишь высится.

— Мы не нужны им, Брант.

— Разве? Они ведь постоянно просят о помощи. И не на языке богов, а на нашем с тобой. Вот только мы, пусть и слушатели, остаёмся глухи к их мольбам. И слишком трусливы, чтобы что-то сделать. Хотя бы... Стать посредниками диалога.

— Боги тебя не слышат, — поморщился Безелик. — Ни тебя, ни кого-то ещё.

— Мне жаль, что ты так думаешь. Или говоришь, что думаешь. Ты куда больше нравился мне, когда верил. Когда был готов бороться. Когда был готов разрушить эту стену вместе с...

— Не смей! — Безелик дёрнулся, и Астре показалось, что он собирался схватить Бранта за шею. Рука его сжалась в кулак и замерла на уровне пояса. — Не здесь! Не сейчас! Никогда!

Брант лишь похлопал Безелика по плечу и вновь улыбнулся раздражающе непробиваемой улыбкой.

— Удачи тебе, брат Безелик. Удачи в твоём пути. Ты вновь ведёшь за собой людей. Жаль только, не знаешь дорогу.

И, сказав это, он развернулся и направился в сторону площади. Астра снова услышала, как он шепчет себе под нос. И в этот раз различила имя Безелика.

— За последние годы, — еле слышно буркнул инструктор. — Я выяснил лишь то, что пути не знает никто.

Затем развернулся к остальным.

— Поднимайтесь на