Девочка пошла пятнами:

— Сегодня только я.

— А когда кто-нибудь будет?

— У нас бывает главбух, но она только завтра придет.

Из квартиры на Конюшенной Георгий Степанович выходил в уверенности, что фирма — какая-то лажа, фикция. И если, расставаясь с особняком на Английской набережной (и женой?), его контрагент хоть что-то терял, то эта контора для него точно никакого интереса не представляла.

— Куда исчезла девчонка? Почему она еще жива?

— В деле появился некто Синичкин. Это начальник девицы, когда-то они были любовниками. Он ее увез, помогает где-то скрываться. Опыт и соответствующие навыки у него имеются.

— На Синичкина этого мне накласть. Можете грохнуть хоть завтра. Но вот девка мне нужна живьем. Для начала хочу поговорить с ней, обсудить широкий спектр разных вопросов — как говорят наши друзья — дипломаты.

Георгий Степанович.

Наши дни

Ясно было, что Римма эта и начальник ее Синичкин определенной информацией о том, что происходит сегодня, в чем подоплека, владеют.

Но многое из того, что случилось вчера, — им, наверное, неведомо.

Вряд ли они знают об Ольге Ивановне Ружгиной, о его фирме, об особняке на Английской набережной. Или о том, что Георгию Степановичу заказывали поиск Ружгина хазары. А потом свое поручение почему-то отменили.

Это было важное знание, и Г.С. должен разыграть эти карты.

Или, может, наоборот: следует сделать вид, что он целиком переходит на сторону добра? Возьмет, да и предоставит столичным коллегам — частным сыщикам — информацию. Теперь будет помогать этой Римме справиться с преследованием. Но, спрашивается, зачем? Что он будет с этого иметь?

Если только ему хорошо заплатят.

Кто, Синичкин с Риммой? Но частные сыщики обычно бедны, как мыши в профсоюзном клубе.

Однако, чтобы разбогатеть, всегда можно пойти на дорогой шантаж, не правда ли?

Может быть, Синичкин с этой Риммой на сей путь еще не вступили? Не знают, не ведают, кого из жирных тельцов можно потрогать за золотое вымя? И каким образом на тех богатеев воздействовать, чем их пугать.

А он-то, Георгий Степанович, знает.

На следующий день после разговора с женой/вдовой Георгий Степанович поехал в рестик «Пиала» и доложил результаты Тимуру, кунаку деда Ибрагима, с которым велено было поддерживать оперативную связь.

Тот отошел на минуту — очевидно, к самому деду Ибрагиму. А вернувшись, сказал: «Жди пока. Позвоню».

К вечеру и впрямь последовал от него звонок. Тот в своем скупом стиле объявил: «Все отменяется. Деньги на расходы себе оставь».

— А вознаграждение? — посмел вопросить сыщик.

— Ты что, того человека нашел? Или тело? Какое, к ефеням, вознаграждение тебе?

Что он мог на это возразить? Вдобавок денег на расходы ему дали изрядно. Заработал неплохо.

И можно вздохнуть с облегчением, потому что на бандитов работать по-любому было стремно.

Однако потом Георгий Степанович нет-нет, а вспоминал о том деле. Не то чтобы специально справки наводил, но при случае интересовался: почему вообще искали хазары Вадима Петровича Ружгина? Нашли ли его в итоге живого или тело? Или он-таки канул с концами?

Про связи Ружгина с хазарами его однажды (кажется, осенью того же пятого года) просветили. Рассказал Федя Меринос, мелкий бизнесмен, который отличался тем, что все всегда про всех знал. Он потом, кажется, в Израиль с концами уехал — хотя евреем вроде не был.

Они тогда выпивали в «Саквояже беременной парашютистки» на Конюшенной, в то время процветавшей и модной.

— Ружгин алкашку из-за границы возил. Деньги под это брал у хазар под огромный процент. Раз взял миллион.

— Долларов?

— Естественно. Отдал. На второй раз — два лимона попросил. Снова вернул. На третий ему выделили четыре. И снова полный успех, все довольны: водка-виски-джин-текила реализованы, прибыль получена, кредит выплачен, проценты тоже. Тогда Ружгин занял у деда Ибрагима шесть лямов зеленью. И вот теперь исчез с концами.

— Предполагаешь, вся та история на яхте не случайность?

— Уверен.

— Ох! Я бы остерегся хазар на такие бабки кидать. Да на любые опасно! Хоть на десять копеек.

— Я тоже. Но безумству храбрых поем мы песню.

А вот как разворачивалось официальное расследование двойного убийства на яхте «Валерия», Георгий Степанович не знал.

Следаку звонить не стал.

Но однажды — кажется, следующей весной — случайно встретил того: разумеется, опять в ресторане. Где еще с подобным обжорой повстречаешься! На этот раз в «Пропаганде» на углу Невского и Фонтанки, и правоохранитель, что удивительно для его вялого темперамента, ужинал с девушкой. А может, то дочка его была. Они с Георгием Степановичем встретились глазами, но следователь не узнал его — или сделал вид.

Г. С. тоже был не один и тоже с девушкой. С женой они тогда то сходились, то расходились — его как раз настиг, как он думал, кризис среднего возраста. Помнится, сказал своей спутнице: «Вера, подожди!» — и подсел к следователю за столик. И сразу — умел входить людям в доверие — начал работать через девушку, нахваливать ей спутника: какой тот зоркий, смелый, прозорливый и неподкупный. Выпил он к тому моменту изрядно, вот и раскрепостился.

Следак, разумеется, растаял. Они отошли к стойке, махнули вискаря, и он рассказал Георгию Степановичу, что то дело с двойным убийством на катере закрыто в связи со смертью подозреваемого. Статья двадцать четвертая УПК РФ.

— В связи со смертью? А что, обнаружили в итоге тело?

— Нет, не обнаружили. Но, учитывая обстоятельства, он был признан умершим.

— А какие такие обстоятельства? — на голубом глазу вопросил Георгий Степанович. — Откуда вы про них узнали?

— Матроса нашли, который на яхте в ту ночь был.

— Да? И что он показал?

Следак повторил в общих чертах рассказ Миньки, который тот сгрузил Георгию Михайловичу в тот памятный вечер по пути с Черняховского на Ваську.

— И где ты отыскал того свидетеля?

— А он в армии. В Читинской области служит.

— Ездил его допрашивать?

— Зачем? Местная военная прокуратура