Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С чего вдруг? — удивился Расим.
— Может то, что вы даёте ему, идёт на пользу, а не во вред? — предположил Одил. В его голосе звучало оправдание.
— Ты следуешь моим указаниям? — Расим огрел слугу гневным взглядом.
— Да, мой господин, — с рукой у сердца кивнул Одил.
— Но? — Расим услышал недосказанность.
— Лекари падишаха говорят, что бурые капли благотворно влияют на ум и укрепляет здоровье, — нерешительно ответил Одил.
Расим громко усмехнулся.
— Лекарство может как лечить, так и калечить, — на его лице заиграло коварное блаженство. — Избыток…
— Господин! — позвал громовой и при этом взволнованный голос другого слуги, появившегося в проёме, ведущий в коридор.
Расим медленно склонил голову в его сторону, недовольный тем, что был перебит.
— Что такое? — холодным тоном спросил он у широкоплечего молодого слуги с чёрным кожаным камзолом поверх серой рубахи с длинными рукавами и тёмно-коричневыми плотными штанами.
На чёрном поясе юноши висел короткий кинжал с рукоятью из козлиного рога в кожаных ножнах. Он шагнул вперёд и посмотрел на Одила.
— Доброе утро, аки Одил, — он приветственно кивнул придворному слуге и озадаченно посмотрел на Расима.
— Здравствуй, Фозил, — ответил Одил.
Расим по взгляду Фозила смекнул, что тот явился сюда не отгул выпрашивать. Нужно выпроводить Одила и узнать, в чём дело. Он взглядом велел Фозилу возвращаться в коридор и посмотрел на Одила.
— Имей терпение, и я вознагражу тебя за твои услуги, Одил, — «Ещё как вознагражу», — в своей типичной снисходительной улыбке добавил про себя Расим.
— А что, если он в серьёз возьмётся за ум? — уточнил Одил. — И как быть со старшим?
— «Ты тратишь моё время!» — разгневался Расим, но, повернувшись к Одилу, он в безмятежной улыбке сказал:
— Терпение… Избыток ума приводит к безумию. Следуй моим указаниям, и ты пожнёшь долгожданные плоды… А что до похотливого блудника, я подготовил ему подарок… Даже несколько подарков, от которых он и в здравом уме не откажется, — Расим ехидно улыбнулся. — Терпение… Никто не подчинится распутному, и никто не последует за сумасшедшим.
Улыбка на лице Расима превратилась в строгую прямую линию губ. Он кивнул в сторону двери, велев этим самым уходить прочь. Одил склонил голову перед Расимом, хоть тот и не обратил на него внимания, и ушёл. Сам Расим прошёл по коридору до дальнего восточного угла, где была скрытая дверь.
— В чём дело? — он требовательно уставился на Фозила. — «Если я тащился сюда, чтобы ты всё-таки просил меня об отгуле, я столкну тебя вниз», — говорил взгляд Расима.
Фозил открыл дверь, которая вела вниз. Из тёмного проёма веяло холодным затхлым воздухом. Расим сморщил нос при вдохе. Он не спускался туда полгода. Когда-то этот двор принадлежал торговцам из Адрора. Они хранили свой товар в складах глубоко под землёй. Из-за постепенного спада торговли, вызванной Черной напастью, они вернулись в свой город, продав этот двор тогда ещё молодому Расиму почти что за даром.
— Мой господин, пленник вёл себя необычно, — сообщил Фозил, ступив на лестницу.
— Необычно? — заинтересовался Расим. В этом дворе он переделал практически всё: перестроил дом на свой вкус с тайными комнатами и дверями, перемостил дорожку для напоминания ему о пустыне и его горечи. Главное, Расим переделал склады под камеры своей собственной темницы, но держал он там всего одного пленника, о котором не знает ни одна живая душа, кроме самых верных слуг Расима. — Он, что, заговорил? — саркастично вдруг расхохотался Расим, хотя сам очень на это надеялся.
Надзиратель в недоумении посмотрел на Расима. — «Не сошёл ли с ума, мой господин?» — думал он и, промолчав, продолжил спускаться.
— Пленник буйствовал, мой господин, — сообщил уже на середине пути. — Кричал. Пытался сорвать цепи.
У Фозила был низкий, звучный голос, который усиливался в этих узких стенах. Это было одним из его качеств, благодаря которым Расим держал его при себе и иногда посвящал своим тайнам. Он даже иногда завидовал Фозилу, ведь у него самого средний тембр голоса, который звучит недостаточно убедительно — так он считал и сводил к этому свои недавние провалы и неудачи.
Недоумение надзирателя перешло Расиму в виде изумления. Он остановился и недоверчиво переспросил:
— Сорвать цепи? Впервые за столь долгое время он снова попытался сбежать? Хм-м… С чего вдруг?
Фозил был уже на семь ступеней ниже него. Коротким факелом, зажжённым ещё у входа в темницу, он зажигал свечи в гнёздах на правой стене…
Сто холодных каменных ступеней привели босого Расима вниз. Он свернул направо и вошёл в небольшое помещение со столом и стулом у стены напротив широкого и высокого проёма. Он сделал десять шагов и вошёл в длинный коридор, чей конец было невидно из-за царившего мрака.
Фозил зажёг лишь две масляные лампы на стенах и четыре толстых свечей между камерами. Он хотел зажечь ещё, но Расим остановил его.
— Этого достаточно, — негромко сказал он.
Расим шёл медленно, меряя шаги и обдумывая слова, которые он скажет ему. Пятьдесят шагов и он подошёл к краю камеры слева, обставленной железной решёткой с толстенными прутьями. Стоя в трёх шагах от камеры, он наклонил голову и заглянул во мрак, царивший внутри. Его взгляд говорил о том, что он опять провалится, но Расим всё же надеялся убедить его. Сделав длинный шаг к камере, Расим снова посмотрел во мрак сквозь прутья. Он ничего не видел, но знал, что его пленник забился в углу, скрывая своё лицо. Расим слышал его умеренное дыхание.
— Признаюсь… Я не думал, что эти оковы удержат тебя… Удержали, — Расим говорил негромко, отрывками и холодным тоном. — У тебя появились неотложные дела? Ты куда-то собрался? — его коварная ухмылка сменилась язвительной.
Пленник не отвечал, и Расим вслушался в его дыхание.
— Ты чем-то обеспокоен? — теперь он старался показаться заботливым. — Не хочешь поделиться? Я бы мог тебе помочь, — Расим присмотрелся в темноту, но его пленник был далеко, чтобы разглядеть его.
Расим ждал ответа или хотя бы какого-нибудь знака от пленника, но ничего не происходило.
— Ты хотел сорвать цепи? Куда же тебе нужно было отлучиться?
В ответ по-прежнему тишина. У Расима кончалось терпение, и он уже был на взводе. Он вздохнул, сдерживая гнев. Его слова снова безуспешны, и так всегда. Все попытки разговорить пленника венчались провалом.
— Услышав о твоём недавнем поведении, я подумал, может ты передумал?.. Нет?
Тишина нарушалась лишь дыханием безмолвного пленника и негромким треском пламени свечей.
— Я бы выпустил тебя на волю, — лукавым добродушием пообещал Расим.
Вот оно! Расим услышал какое-то движение. Кивком он подозвал Фозила с факелом к себе. В глубине камеры