Алиса расслабилась, позволив баюкать себя мягкому мурлыканью мотора. Виды вокруг напомнили ей Нормандию, куда она ездила на каникулы в юности. Всякий раз, как они проезжали деревню, у обоих возникало ощущение, что они оказались в давнем прошлом, где-то сто лет назад. Они словно любовались почтовой открыткой с видами Новой Англии: вот старинная просторная рига, вот сыроварня, вот домики под крышами с высокими чердаками в окружении пламенеющей листвы.

* * *

Но безмятежное умиротворение улетучилось, стоило Алисе открыть бардачок, чтобы забрать кобуру. Когда она только пришла работать в полицию, она посмеивалась над коллегами, которые носили при себе оружие, даже не будучи при исполнении служебных обязанностей. Но прошло время, и она сама стала поступать точно так же. Ей становилось неуютно, если она не ощущала привычной тяжести револьвера. Револьвер ее успокаивал, возвращал душевное равновесие.

«Глок» лежал там, где она его оставила, в той же кожаной кобуре, но рядом с ним лежала игрушка: маленькая машинка, белая с синими полосками. Точная копия «Мустанга Шелби», в котором они сейчас ехали.

— А это что такое? — поинтересовалась она.

Гэбриэл взглянул на детскую машинку.

— Наверно, любимая игрушка Кенни.

— Но ее здесь не было, когда я убирала сюда пистолет!

Гэбриэл пожал плечами:

— Вы просто не обратили на нее внимания.

— Я совершенно уверена, что бардачок был пуст, когда я положила туда пистолет, — решительно заявила Алиса.

— Господи! Пуст, не пуст, какая разница!

— Мне казалось, что мы друг с другом откровенны.

Кейн вздохнул.

— Вы правы. Машинку мне дал кузен Барби. Очень славный парень. Он собирает «Hot Wheels».[17]У него сотни три машинок, не меньше. Забавно, правда?

— Да уж, ничего не скажешь, забавно, — повторила Алиса, сверля своего спутника взглядом.

Гэбриэл повысил тон, не скрывая недовольства:

— А что тут такого? Парень хотел сделать мне приятное, подарил машинку. Я взял, не хотел обидеть. Жест вежливости, ничего больше. Может, не будем тратить на обсуждение машинки целый вечер!

Алиса взорвалась:

— Прекратите делать из меня идиотку! Какого черта вы мне впариваете, что вы так понравились друг другу с этим парнягой, что он подарил вам свою коллекционную машинку! К тому же с нее еще ценнник не содран!

Гэбриэл злобно посмотрел на спутницу и нервно закурил, достав сигарету из-за уха. Глубоко затягиваясь, он задымил весь салон. Табачный дым пришелся Алисе не по вкусу, и она была вынуждена опустить стекло.

Алиса по-прежнему не сводила глаз со своего спутника, вглядываясь в его темные глаза, в искаженное гневом лицо, пытаясь добиться правды, проникнуть в очередную тайну.

И вдруг она все поняла. Истина открылась ей словно по наитию.

— У вас есть сын, — тихо проговорила она, будто говорила сама с собой.

Гэбриэл замер. Воцарилась тишина. Алиса настойчиво проговорила:

— И эту машинку вы купили для него.

Она повернула голову и посмотрела на Гэбриэла. Его черные глаза поблескивали, точно нефть, готовая загореться. Алиса поняла, что ступила на минное поле.

— Да, это правда, — признался он, вновь затягиваясь сигаретой, — у меня маленький мальчик. Я хочу его порадовать. Это запрещено?

Алису поразила его стыдливость. Ей даже стало как-то не по себе, и она совсем не была уверена, что хочет продолжать разговор. И все же, сама того не ожидая, тихо и ласково спросила:

— И как же его зовут?

Гэбриэл увеличил звук радио и набычился. Он не ожидал вторжения на свою личную территорию.

— Мне кажется, мы заняты совсем другими проблемами, Шафер!

Лицо у него стало отчаянно грустным, он поморгал глазами, а потом неохотно выдавил из себя:

— Его зовут Тео, ему шесть лет.

По интонации Гэбриэла Алиса поняла, что тема для него очень болезненна.

Она посочувствовала напарнику, сделала радио потише и попробовала хоть как-то его порадовать.

— Очень славная машинка, — сказала она, взяв в руки «Шелби». — Ему понравится, я уверена.

Гэбриэл грубо вырвал у Алисы из рук игрушку и выкинул в окно.

— Глупость все это! Сына я больше никогда не увижу!

— Что вы такое говорите, Гэбриэл?!

Алиса вцепилась в руль, стараясь заставить Кейна затормозить. Не пожелав с ней бороться, он и в самом деле резко затормозил, пристроил машину на обочине и выскочил из нее.

В зеркальце Алисе было видно, что он пошел назад. Теперь они ехали по узкой дороге, которая серпантином спускалась в долину. Алиса видела, что Гэбриэл уселся на большой камень, который нависал над склоном и был похож на нос корабля, рассекающий открытое небо. Гэбриэл докурил одну сигарету и прикурил от нее другую. Алиса тоже вышла из машины, подобрала выброшенную игрушку и подошла к Гэбриэлу.

— Простите меня, я очень сожалею, — сказала она, опускаясь рядом на камень.

— Не садитесь, здесь опасно.

— Если опасно для меня, то опасно и для вас.

Алиса наклонилась вперед и увидела озеро внизу. Призрачное золото осени ясно отражалось в его зеркальной воде.

— А почему бы вам не увидеться с сыном?

Гэбриэл неопределенно махнул рукой.

— Он живет в Лондоне со своей матерью. И вообще это долгая история.

Алиса вытянула из пачки Гэбриэла сигарету, но никак не могла зажечь ее из-за сильного ветра. Гэбриэл протянул ей свою, зажженную, и в этот момент, когда Алиса не ждала никаких откровений, выложил все, что было на сердце.

— Я не всегда работал в ФБР. Прежде чем пройти конкурс, я был простым полицейским в Чикаго. — Он прищурился, позволяя себе отдаться потоку воспоминаний. — В этом городе я родился и там встретился со своей будущей женой. Мы оба выросли в квартале Украинское село, где живут эмигранты из Восточной Европы. Спокойное местечко на северо-западе от Чикаго-Луп.

— Вы работали в отделе убийств?

— Так точно, но в южных кварталах. В самой горячей зоне города: Энглвуд, Нью-сити… — Он сделал глубокую затяжку и только потом снова заговорил: — Дурные места, кишащие гангстерами, люди там живут в страхе и безнадежности, и полиция мало кому может помочь. Все территории поделены между маленькими хозяйчиками, которые мнят себя Тони Монтана и держат всех в страхе пистолетами-автоматами.

Давнее прошлое встало перед Гэбриэлом как живое. То самое прошлое, от которого он хотел держаться подальше, но волей-неволей сейчас погрузился с головой.