— Савиньон провел целый час в хранилище вещдоков. Он его не нашел.

«Черт побери!»

Кошмар продолжался.

— Алиса! Ты должна сказать мне правду! Ты сама забрала пистолет из хранилища?

— Сеймур! Да как тебе в голову могло прийти задавать такие вопросы?!

— Могло, потому что мы по уши в дерьме.

— Но ты же знаешь, у нас не раз бывали проблемы с этим хранилищем! Забыл, как в прошлом году охранник воспользовался своим положением и продавал оттуда оружие и наркотики? Может, он продал и этот пистолет тоже?!

— Ну, знаешь…

— Но даже если бы я его украла, как я могла провезти его в Америку, пройти контроль безопасности и все остальное?

Она услышала тяжкий вздох собеседника.

— Я очень хотел бы верить тебе, Алиса! Нам нужно всерьез разобраться с этой историей!

Алиса почувствовала, что Сеймур чего-то недоговаривает.

— Что там у тебя еще? Говори!

— Есть кое-что, но вряд ли тебе это понравится. Касательно твоей машины…

— Ты ее нашел?

— Да, она на штрафстоянке возле Шарлети. Савиньон справился о ней. Полицейская автодорожная служба вывезла ее сегодня ночью с острова Ситэ.

— Откуда точно?

Сеймур набрал в грудь побольше воздуха.

— Твою «Ауди» нашли в четыре часа утра на середине моста Аршевеше. На том самом месте, где случилось несчастье с Полем.

Потрясенная Алиса чуть не выронила из рук телефон.

В этот миг дверь из кабинета в приемную приоткрылась, и из нее выглянул высокого роста человек в белом халате.

— Миссис Алиса Шафер? — осведомился он, оглядывая сидящих.

Omne ignotum pro terribili.

(Неведомая опасность всегда страшит.)

Латинская пословица

Доктор Оливер Митчел оказался весельчаком огромного роста, с бритым черепом и густыми бровями домиком, которые сходились на переносице. Несмотря на высокий рост и неожиданное отсутствие волос, больше всего он был похож на студента, который только-только вышел из учебного заведения: круглое розовое лицо с детской улыбкой, джинсы, поношенные кроссовки, футболка с группой Ramones, выглядывающая из-под расстегнутого халата.

— Я что-то не понял, почему вы заговорили о сердечной недостаточности, — начал он, пропуская Алису в рентгеновский кабинет.

Алиса решила говорить с доктором начистоту:

— Я соврала, чтобы вы меня приняли.

— Вот как? Оригинально! И нахально. А вы что, француженка? — догадался он, услышав акцент Алисы.

— Да, и при этом капитан полиции парижского уголовного розыска.

Лицо врача осветилось улыбкой.

— Да что вы? Набережная Орфевр, дом тридцать шесть? Как у Жюля Мегрэ?

Глаза Алисы округлились от изумления. Разговор принял совершенно непредсказуемый характер. Каким чудом герой Сименона оказался на устах у врача-рентгенолога, фаната панк-рока, работающего в медицинском центре Гринфилда, штат Массачусетс?

— Моя жена писала диссертацию по французской литературе в Гарварде, — объяснил рентгенолог. — Она изучила весь Париж по романам Сименона.

— Теперь понятно, почему…

— Прошлым летом мы увидели Париж собственными глазами. Приятно вспомнить и набережную Орфевр, и площадь Дофин, и утиные ножки в желе, и теплый салат «Сардалез» в «Каво дю Пале»…

«Ущипните меня, мне кажется, я сплю…»

Алиса решила воспользоваться неожиданной удачей.

— Если ваша жена захочет, я помогу вам побывать в доме номер тридцать шесть, когда вы в следующий раз будете в Париже.

— Очень любезно с вашей стороны, она…

— А пока мне необходима ваша помощь, — перебила врача Алиса, снимая куртку, потом свитер и футболку.

Она осталась в лифчике, подошла и показала рентгенологу маленький прямоугольничек, вживленный ей под кожу.

— Что это такое? — спросил он, нахмурив густые брови.

— Именно это я и хотела бы знать, — сообщила Алиса.

Врач протер руки спиртом и стал прощупывать загадочный предмет, надавливая на кожу и как бы пытаясь выдавить маленький прямоугольник с закругленными углами.

— Вот так больно?

— Да нет, не особенно.

— Похоже на миниатюрный биостимулятор. У вас проблемы с сердцем?

— Нет. Я даже не знаю, кто вставил в меня эту штуку, каким образом и сколько времени она во мне находится.

Не выразив ни малейшего удивления столь странной ситуации, врач указал Алисе на рентгеновский аппарат в соседней комнате.

— Сейчас сделаем снимок грудной клетки и увидим, что это такое, более отчетливо.

Алиса кивнула, сняла лифчик и встала за экран.

— Прижмитесь поплотнее. Вдохните. Задержите дыхание. Вот так!

Не прошло и двух секунд, как расположенная позади нее рентгеновская трубка послала сквозь нее Х-лучи, и они зафиксировали все, что находилось у нее в грудной клетке.

— Можете дышать. Для верности сделаем еще один снимок, в профиль.

Доктор повторил всю операцию, развернув Алису, а потом снова пригласил ее в кабинет. В кабинете Митчел уселся перед довольно большим компактным кубом, включил его, отрегулировал контрастность будущих снимков и нажал кнопку печати.

— Долго ждать? — поинтересовалась Алиса.

— Нет, снимок делается почти мгновенно.

Компактный куб принялся за работу и очень скоро выдал два снимка. Митчел взял снимки и спроецировал их на светящийся на стене экран, прибавил света и стал рассматривать.

— Никогда такого не видел, — присвистнул он, указывая на белое прямоугольное пятно.

— Это может быть транспондером? — решительно спросила Алиса.

— Я не могу понять, что это такое, — признался рентгенолог, почесывая в затылке.

— Я имею в виду радиоиндентификационные датчики, какие используют для животных. В прошлом году я слушала на эту тему лекцию у себя на работе. Так вот, в Южной Америке богатые люди ставят себе такие датчики, чтобы в случае похищения их могли легко отыскать.

— В армии тоже все чаще прибегают к подобного рода датчикам, их ставят обычно солдатам, которых отправляют на фронт, — сказал Митчел, продолжая изучать снимки. — Датчик сообщает данные о состоянии здоровья солдата. В случае ранения достаточно сосканировать данные, и у врача полная картина. Эта практика уже вошла в жизнь, но те датчики совсем маленькие, с рисовое зернышко, не больше. А ваш просто огромный.