— Колодец пустой, в него совершенно сухой спуск.

«Нет! Этого не может быть!»

— А что там должно быть, Алиса? — поинтересовался Сеймур.

Алиса стала судорожно тереть висок.

— Труп Вога.

— Алиса, мне кажется, что с тобой не все в порядке.

— Осмотри два других колодца, — распорядилась она.

— Решетки приварены, они сильно проржавели. Их уже сто лет никто не открывал.

— Поддень решетку ломиком!

— Нет, Алиса, я не буду поддевать никакие решетки никакими ломиками! Твои бредни меня достали! Я возвращаюсь в Париж!

И что она могла сделать, сидя в этом лесу, за шесть тысяч километров от заброшенного сахарного завода?!

Алиса в ярости стиснула кулак. Сеймур ошибается. На этом заброшенном заводе есть мертвое тело! Она это чувствует!

Она приготовилась отключиться, но на другом конце вдруг раздалось восклицание, потом на ее барабанные перепонки обрушился поток ругательств.

Побледнев, как полотно, Алиса выдохнула:

— Это Вог?

— Нет! Это девушка! Связанная, рот заткнут! Стоп! На шее колготки! Она задушена колготками!

Алиса сделала неимоверное усилие, чтобы сохранить самообладание.

— Труп на какой стадии разложения?

— Из-за сумерек и проклятого дождя очень плохо видно. Но, по-моему, она умерла несколько дней назад. Да, несколько дней, не больше!

Гэбриэл напряженно вслушивался, но мало что понимал.

— Не могли бы вы объяснить мне, что там происходит, — попросил он.

Алиса быстро, в нескольких словах, пересказала по-английски их разговор с Сеймуром. И сразу же от федерального агента последовал вопрос:

— Ask him what color the tights are. According to the eyewitnesses, on the day of her murder Elizabeth Hardy was wearing PINK tights.[18]

— Сеймур, какого цвета колготки на шее? — спросила Алиса.

— Трудно сказать, слишком темно. Я должен отключиться, Алиса! Нужно предупредить об убийстве местную полицию.

— Погоди, Сеймур! — закричала Алиса в телефон. — Прошу тебя, рассмотри цвет колготок!

— Красные, кажется… нет, скорее, розовые, — уточнил он и повесил трубку.

Алиса и Гэбриэл, окаменев от изумления, уставились друг на друга.

Кошмар не желал кончаться.

Люди ищут свет в сквозящем саду, где дрожат цветные пятна.

Жан Тардьё

Голубоватая луна засветилась в небе, бросая вызов тучам.

Сделалось адски холодно.

В салоне «Шелби», несмотря на включенное отопление, тоже было ужасно холодно. Алиса потерла руки, пытаясь согреться, потом спрятала их в рукава свитера. Она зажгла свет и разложила на коленях карту. Гэбриэл, подавшись вперед, вцепился в руль и продолжал вести машину. После разговора с Сеймуром они ехали вот уже три часа, поднимаясь все выше в горы, продвигаясь все дальше на север. Долгий переезд дал почувствовать все недостатки «Мустанга Шелби»: низкую посадку, испорченное отопление, допотопные сиденья…

Сосредоточившись на дороге, Гэбриэл сделал сложный вираж и, прибавив газу, перескочил на другое шоссе, которое крутым серпантином петляло между ущелий Белых гор. Уже давным-давно на дороге им не попадалось встречных машин. Места были пустынные.

Природа вокруг угнетала своей мрачной мощью. Грозно чернела стена леса. Осенняя пестрота сменилась глухой однотонностью. Все окутала непроглядная тьма.

На поворотах они порой видели долину, утонувшую в тумане, или водопад, струящийся серебряными нитями по черной скале.

Измученная усталостью и невозможностью заснуть, Алиса без конца повторяла про себя то, что сообщил ей Сеймур: Вог не только не отправился на тот свет, он активно действовал. Десять дней назад он убил медсестру здесь, в Новой Англии, потом вновь вернулся во Францию, чтобы снова убивать и убивать, а свою несчастную жертву он оставил на заброшенном сахарном заводе…

Но Вог действовал не в одиночку. Алиса была в этом убеждена. Их встреча с Гэбриэлом не могла быть случайностью. Вог соединил двух полицейских детективов, чтобы поиздеваться над ними, выказать им свое презрение. Но осуществить свою параноидальную задумку ему одному было не под силу. Чисто физически один человек не смог бы сложить картину из таких разных пазлов.

Алиса старательно протерла глаза. Голова отказывалась думать, мысли разбегались в разные стороны.

Но один вопрос продолжал гвоздем сверлить мозг: для чего отец обманул ее, сообщив о смерти Вога?

Алиса подышала на руки, потом протерла запотевшее стекло. Суровый, мрачный пейзаж действовал на нее угнетающе. Она почувствовала, как в ней просыпается дикий неуправляемый страх, и только присутствие рядом Гэбриэла поддерживало ее, не давая поддаться панике.

Они проехали еще километров пятнадцать и оказались перед поворотом на лесную дорогу, вдоль которой по обеим сторонам выстроились деревянные столбы.

— Да, нам сюда, — подтвердила Алиса, глядя на карту.

Машина свернула влево и углубилась в еловый лес. Через несколько метров дорога стала уже, словно ели, сомкнувшись стеной, не хотели пропускать пришельцев. Путники двигались по темному тоннелю, образованному деревьями. Иголки царапали верх «Мустанга», еловые лапы шуршали по боковым стеклам. Дорога становилась все менее различимой. Ели как будто сходились все теснее и теснее.

Внезапно, словно выросло из-под земли, перед ними возникло что-то огромное и темное. Алиса вскрикнула. Гэбриэл чуть не раздавил педаль тормоза, едва не вывернул на сторону руль, пытаясь избежать губительной встречи. «Шелби» притиснулся к елке, лишившись бокового зеркальца, по заднему стеклу побежали трещины.

Тишина. Жуть. И вдруг долгий трубный зов.

«Лось…» — подумала Алиса, глядя, как удаляется темный силуэт огромного быка с рогами, похожими на веер.

— Вы целы? — осведомился Гэбриэл, оглядывая Алису.

— Да, цела, — ответила она. — А как вы?

— Переживу, — пообещал он, вновь заводя машину.

Они проехали еще метров пятьсот и оказались на лужайке, где стоял небольшой деревенский домишко, сарай и другие хозяйственные постройки.

Они остановили «Шелби» в стороне от маленькой фермы и погасили фары. Света луны вполне хватало, чтобы рассмотреть небольшой, обшитый досками домишко с двускатной крышей из кедровых плашек. Чердачное окошко, казалось, смотрело на них недоброжелательно и подозрительно. Ставни стояли открытыми, в доме было темным-темно.