— Я аналитик, занимающийся проблемами психологии, —уклонился от ответа Тадеуш. — Давайте перейдем на Парк-авеню.

— Мне все равно.

Двух часов не получилось. Они были вместе почти пять часов,и к вечеру Дронго чувствовал себя совершенно разбитым. Нужно отдать должноеТадеушу — дело свое он знал хорошо. К вечеру Дронго ненавидел весь мир и большевсего самого себя.

У него почти не оставалось времени на отдых. Успев принятьдуш, он спустился вниз, кивнув у лифта уже знакомому охраннику отеля. Эльдар,поставив свой автомобиль в гараж, ждал его в холле у эскалатора, выходящего наБродвей.

— Как дела? — весело спросил Эльдар. — У тебя такой усталыйвид.

Дронго пришлось улыбнуться. Вечер был безнадежно испорчен.Они посидели в ресторане и даже распили бутылку итальянского вина, нозадушевной беседы не получилось. Эльдар рассказывал какие-то смешные истории,происходившие с ним во время работы в Индии. Дронго вежливо слушал, иногдачто-то говорил, даже смеялся. Домой они вернулись в одиннадцатом часу вечера.

Эльдар попросил пригнать его автомобиль и, напоследокнесколько раз громко просигналив, уехал домой.

А Дронго, поднявшись к себе, сел в кресло, глядя навеличественное здание «Шератона», четко просматривавшееся из его номера.

Разговор с Тадеушем не шел у него из головы. За долгие годыработы он свыкся с мыслью, что любой работавший с ним человек может оказатьсяагентом других спецслужб или даже потенциальным врагом. Но опасаться своих,каждую минуту ожидая подлого удара в спину, было еще непривычно.

Не хотелось верить, что Лона подставлена его начальством изМосквы, однако Тадеуш так неприятно улыбался, рассказывая об этом… Дронгодостал кипятильник, с которым никогда не расставался в поездках, каждый разпокупая новый, ибо старые приходилось сдавать вместе с вещами. Вскипятив воду изаварив себе чай, он снова сел в кресло, размышляя о непостоянстве человеческойприроды. В этот момент раздался телефонный звонок. Он поднял трубку. ЗвонилаЛона. Она целый вечер ждала его звонка, но, не дождавшись, решила позвонитьсама.

— Где ты был?

— Ужинали вместе с Эльдаром. — Он старался ничем не выдатьсвоего настроения.

— А я ждала тебя, — ровным голосом говорила женщина, — тыведь завтра уезжаешь… Хочу тебя видеть.

— Сейчас половина первого, — почему-то заметил Дронго.

— Очень поздно? — Кажется, она обиделась.

— Нет, просто тебе утром на работу.

— Что-нибудь произошло? — спросила Лона.

— По-моему, нет.

— Ты не хочешь приезжать?

— Я буду у тебя через полчаса. Дронго заказал по телефонутакси и через несколько минут спустился к ожидавшему его автомобилю.

У дома Лоны он нажал кнопку звонка и почти минуту ждал, покаона ответит.

— Это я, — негромко сказал он, и дверь, щелкнув, открылась.

Поднявшись на этаж, Дронго снова позвонил в дверь.

Лона открыла почти сразу. Она была одета так, словнособиралась идти на прием. На ней было роскошное сиреневое платье приглушенноготона со строгой линией плеч и свободной талией. Сверху почему-то было накинутомексиканское пончо. Кивнув ему в знак приветствия, она пропустила его внутрьквартиры.

— Что произошло? — на этот раз спросил он, пройдя вгостиную. — Я ждал внизу у дверей больше минуты.

Хозяйка подняла голову, глядя ему в глаза.

— Я решала — пускать тебя или нет. Мне не понравился твойголос, амиго.

— Мне уйти?

— Можешь остаться. — Она прошла к окну. — На столе стоитшампанское, открой его, — попросила Лона.

Дронго, осторожно откупорив бутылку, разлил шампанское в двавысоких бокала, стоявших рядом на столе.

Она подошла к нему.

— За твой отъезд.

— За тебя, — кивнул он в ответ. Бокалы чуть слышно звякнули.

— Почему ты не позвонил? — спросила Лона.

Говорить правду не хотелось, врать не было смысла. Он простостоял и молчал. Ему все время слышался противный голос Тадеуша.

Женщина по-своему истолковала его молчание.

— Ты изменился, — коротко произнесла Лона, снова отходя кокну, — я не думала, что ты такой.

— У тебя есть сестра? — неожиданно спросил Дронго.

— Нет, — удивилась женщина, — почему ты спрашиваешь?

Он усмехнулся. Ну не рассказывать же ей о мерзавце Тадеуше.

— А родственников чехов тоже нет? — уже смеясь, спросил он,поднимая бокал шампанского.

— Есть, — вдруг сказала Лона, — только он не чех, а словак…Дронго замер.

—..это муж дочери моей тетки. Почему ты спрашиваешь об этом?

Он поставил бокал на стол. Тадеуш не врал. Значит…

— Я виделась с ним в последний раз в прошлом году, — удивиласьЛона, — кстати, откуда ты знаешь про него? Я ведь ничего не говорила о них.Догадываюсь, наверное, твои друзья-шпионы рассказали о нем. Но уверяю тебя, онхороший парень и совсем вне политики.

— Мне это неинтересно.

— Понятно. Но все-таки, почему у тебя такое плохоенастроение?

— Я уезжаю, Лона, завтра утром и, кажется, надолго.

— Это твои проблемы, дорогой, но не стоит делать из этоготакой трагедии. Она подошла к нему.

— Или комедии? — спросила Лона, почти касаясь губами еголица.

— Комедии… — кивнул он, целуя ее, — еще какой комедии.

— Ты огорчен, что уезжаешь?

— Да, — на этот раз ответ был почти искренним.

— Я тоже, — она поцеловала его, — разлей еще шампанское идавай не говорить о прощании. Кстати, почему ты спрашивал о моих родственникахв Европе?

— Просто так. Мне рассказали, и я очень удивился. Думал,шутят.

— Странно, — задумчиво произнесла Лона, — о моей кузине вООН никто не знал. А ее муж, малоизвестный архитектор, совсем не тот человек, окотором можно что-либо рассказать. Ты останешься на ночь?

— Нет, — выдохнул Дронго, — мне нужно еще собрать вещи.

Она замерла на мгновение, но, ни слова не сказав более,подняла бокал.

— За твой отъезд, — с нарочитой веселостью провозгласилахозяйка.