— Думаю, нет. Хотя вы ведь понимали, что такой вариант неисключен., «Предельная искренность с первого момента», — напомнил себе Дронго.

— Не думал, что вы приедете лично. Неужели брат Бетельманазанимает в вашей службе такое высокое положение?

— Вы же прекрасно знаете, что он только сотрудничает с нашимведомством.

Автомобиль тронулся. Рядом с водителем сел один из громилРиггса.

— Вы не боитесь, что я сбегу? — усмехнулся Дронго.

— Зачем? — изумился Риггс. — Кому вы нужны в Ирландии? Иливы думаете, что будете нужны у себя на родине? Если профессионала вашего классаподставляют хоть один раз, тогда это все — конец карьере. Вас подставили уже втретий раз. Кажется, есть такая русская поговорка, что Бог любит троицу. Выполностью исчерпали свой лимит профессионала. Как выжатый лимон, ни капли сока.Вы никому больше не нужны.

— Не стоит так грубо, — разозлился Дронго, — именно поэтомувы меня взяли в Шэнноне?

— Согласен, — засмеялся Риггс, — я неточно выразился. Вы ненужны никому в России, в своей стране. А вот нам вы очень нужны. Для нас вы ещеочень спелый плод.

— Я похож на предателя?

— Вы похожи на умного человека, Дронго.

— Благодарю вас. Вы тоже не производите впечатления идиота.

— Что вы хотите сказать?

— Вы же прекрасно понимаете, что я ничего не скажу.

— Это ваше право. Мы передадим вас в суд. Двадцать лет тюрьмыза шпионаж против страны ее величества.

— Это угроза?

— Просто небольшое уточнение.

— Могли бы испугать сильнее. Например, сказать, что меняповесят. Риггс удовлетворенно хмыкнул.

— Мне ужасно нравится с вами разговаривать. Неужели выповерили бы в возможность такого исхода?

— Никогда в жизни.

— Вот видите.

— Двадцать лет тоже много. По показаниям Семена Бетельманамне могут дать лет пять, ну восемь от силы. Не так страшно.

— Вы изучали английское законодательство?

— А вы как думаете?

— Тогда все ясно. Восемь лет все равно большой срок.

— Предпочитаю восемь лет сидеть, чем сразу отправиться натот свет.

— Вы думаете, вас могут ликвидировать ваши старые друзья изКГБ?

— Сейчас это ведомство называется Министерством безопасностиРоссии.

— С вами трудно разговаривать. Кстати, кто вы по гороскопу?Мне почему-то кажется, что вы Рыба.

— Не думал, что вы верите астрологам или гадалкам.

— Это иногда полезно.

— А вы не знаете?

— Месяц вашего рождения — нет. Нам не удалось точноустановить дату вашего появления на свет.

— Я — Овен.

— Неужели правда? — На этот раз Риггс, видимо, не поверил.

— Можете не сомневаться. В мелочах я стараюсь не врать.

— А в глобальном масштабе? — засмеялся англичанин.

— Иногда, когда это полезно для здоровья. Кстати, куда мыедем?

— Здесь недалеко аэродром. Мы полетим в Лондон.

— Очень хорошо. Вы не знаете, мистер Риггс, меня представятСтелле Римингтон, вашему шефу?

— Зачем это вам?

— Просто интересно. Ни один английский журналист никогда невидел ее лица. Подозреваю, что и в нашем ведомстве на нее не слишком обширноедосье. Кстати, это ее настоящее имя?

— Не знаю.

— Не хотите отвечать, не нужно. А где Мой багаж?

— Не волнуйтесь. Он прибудет в Лондон.

— Вы меня успокоили. У меня там темный костюм. Не могу же япредстать перед дамой в таком затрапезном виде.

Риггс засмеялся.

— Я думаю, мы найдем общий язык.

— Рад разделить вашу уверенность, хотя боюсь, что у меняничего не получится. Вы уже смогли договориться с мадемуазель Либерман?

Риггс громко фыркнул, повернувшись всем корпусом к Дронго.

— Откуда вы знаете, что она старая дева?

— Для этого достаточно на нее посмотреть.

— Хорошо, что она вас не слышит.

— Вот теперь я с вами согласен.

— Вы все-таки приехали из-за Ощенко?

— Первый раз слышу эту фамилию.

— Если хотите, можете с ним встретиться у нас, в Лондоне.

— Не имею ни малейшего желания.

— Вы знаете, что в Нью-Йорке убит Любарский? Он был,кажется, вашим связным.

— Кажется, не был. Я вообще не слышал такой фамилии.

Автомобиль въехал на поле небольшого аэродрома.

— Вы умеете прыгать с парашютом? — спросил вдруг Дронго.Риггс растерялся.

— А зачем?

— Наш самолет могут подбить. Нужно быть готовым ко всякимнеожиданностям. — С этими словами Дронго вылез из машины.

Риггс растерянно посмотрел ему вслед и только затемрасхохотался.

Разумеется, в Лондон его не повезли. Их самолет приземлилсяв небольшом аэропорту, похожем на военную базу. Автомобили были поданы прямо налетное поле, и Дронго в сопровождении Риггса и еще двух человек пересел в одиниз них.

Ехали они довольно долго, часа два. Дронго молчал, а Риггс,глядя в окно, невозмутимо курил свою трубку. Лишь однажды он вежливоосведомился:

— Вас не беспокоит, что я курю?

— Курите, — милостиво разрешил Дронго, — это не самоестрашное испытание в моей жизни.

Автомобили шли по направлению на северо-запад, определил посолнцу Дронго. Очевидно, в район Нортгемптоншира или Глостершира.

Они въехали на какую-то базу, пройдя дваконтрольно-пропускных пункта.

Бетонная дорога вела в подземный гараж, где стояло полторадесятка других автомобилей. Выйдя из машины, Риггс жестом пригласил Дронго. Онипрошли к лифту и спустились еще ниже — понял по своим ощущениям Дронго. ПричемРиггс не дотрагивался ни до каких кнопок. Вероятно, в кабине лифта имеласьтелевизионная камера, и все управлялось автоматически.

Пройдя по длинному, ярко освещенному коридору до конца, онивошли в один из кабинетов. Там за столом сидел сам Адам Олвинг.