местах пересечения торговых путей (Троя). С опорой на военный ресурс: ограбить проще, чем купить. Заставить раба трудиться проще, чем работать самому (Др. Рим). В духовной же сфере проще добиться успехов (получить преимущество в силе над другими) через магию и колдовство, чем выпрашивать их у Бога.

Более того, такая трактовка слов «ваны-асы», приводит их к смысловой связке в одну пару, как две противоположности. А это уже повышает в несколько раз шанс, что наши рассуждения верны. Но и он ещё достаточно мал, и был бы наверное не достоин публичного озвучивания, если бы не хорошо вписывался в канву вышеописанных событий. А также и тех исторических событий, что случились в Европе в те времена.

Стурлусон сообщает об обеспокоенности Одина хищничеством Римской империи. Не много зная нравы древнего Рима, можно, например, смело отнести их тоже к ванам. Окончив войну миром с одними ванами, Один мог предполагать, что главная война с основным агрессором и основным рассадником этой идеологии — Римом обязательно будет в будущем, и выпадет, отчасти, и на долю его потомков. Поэтому можно с уверенностью предположить: в корне войны между ванами и асами лежал духовный, а не этнический конфликт.

Ваны, в отличие от асов, были сильны в колдовстве. Оно и магия — суть одно и тоже. Видимо, война была не только в яви оружием, но и в духовной сфере: между могами и магами. Эти обе древние «науки», по сути — об одном и том же, только их пути постижения кардинально противоположны.

Окончив войну миром, Один в духовной сфере на самом деле испытал поражение. Боги ему не помогли победить, и он перенял от ванов их «науку» колдовства. Если бы Один был бы «мифическим» богом, то выглядит по меньшей мере странным, что этот «небесный» бог занимался этим.

Магия, в общем — это знания о «тонком» мире и навыки по их использованию, уже накопленные человечеством, которые при желании можно просто освоить. Для овладения ею вера в общем-то не нужна, а желателен контакт с опытным носителем тех знаний и умений. А природа «тонкого» мира, где обитают различные духи, предположительно, такая же как и у той «светлой» материи, что окружает нашу галактику. Между ними разница примерно такая же, как между планетой и атомами, из которых она состоит.

Черная магия, как часть магии, связана с привлечением и использованием в своих интересах сил Сатаны, или иных «темных» сил. Повальное увлечение ею приводит к отрицанию Бога, как силы создавшую и контролирующую жизнь, и к историческому упадку.

Современник может посмеяться над этими вопросами и проблемами. Но хочу заметить, что этот смех будет более наивным нежели уместным, если вспомнить, что всех мощных колдунов удаляли из жизни в своё время столетиями и в глобальном масштабе. Он будет похож на утверждение, что чума несерьёзная болезнь, после того как она была побеждена.

Развитие всех лучших умов человечества было, в конечном итоге, направлено в ином, в строго материальном научном направлении. Что колдуны могут быть реальной значительной общественной силой мы и узнаём, с удивлением, из подобных исторических источников. Они дают возможность понять, что любая сверхобычная сила требует соответствующего ей этического контроля, и обеспечения ответственности за её применение. Отсутствие такого баланса может привести к хаосу и деградации. Но пределы возможностей колдовства человечеством так и не познаны. А значит не познаны пределы её опасности.

Наша русская древняя вера, также как вера древних скандинавов, с наивностью непуганого простака, позволяла своим адептам впитывать колдовство. В этом была их роковая слабость. Поэтому выглядит вполне закономерным приход и победа христианской веры, которая потом объявит глобальную войну колдунам. Почему? Потому что, чтобы познавать тайны создания нашего мира одного желания мало. Нужно ещё заслужить на это моральное право.

В христианской вере главным окажется именно этика взаимоотношений. А мировоззренческие вопросы основателем веры будут опущены, видимо, за не надобностью. И в этом я вижу её нынешнюю слабость, которая и толкает к познанию нашей старой веры.

Но главное ядро сатанинских культов в те времена находилось не в Европе, а на другом краю индоевропейского мира, в малой Азии. Там наиболее популярным был культ бога Ваала, сила которого поддерживалась человеческими жертвоприношениями. Кстати, на русском языке вполне определёно раскрывается его смысл: В+а+ал. То есть — в нашем плотном мире алый (кровавый). Потом те культы будут сметены одним махом исламом с помощью меча. В отличии от евреев, которые внутри себя боролись с ним уговорами и убеждениями в течение тысячелетия.

Но для Одина колдовство было скорее не целью, а средством, с помощью которого он мог сильнее поднять свой авторитет в окружающем мире. И ему, наверное, хотелось победить главного врага своего и многих — древний Рим. Пусть не при своей жизни, но в потомках.

Хищника можно победить в те времена только тем, что самому стать хищником. Иначе жалость к жертве сделает тебя слабым. Хищником же можно стать только в том случае, если ты полюбишь в себе хищника. А полюбив, взрастишь его и со временем нальёшь силой.

Страну хищников можно победить, только воспитав свою страну в таком же духе. Поэтому Одину, в тех краях куда он пришёл, нужна была, скорее всего, не замена местной веры, а её коррекция.

Именно она, разлившись по умам соотечественников, могла создать такую страну. И, на мой взгляд, у него это получилось. В краю, где до этого главной угрозой для жизни были, в большей мере, бурый да белый медведи, и в меньшей мере — человек, выросли люди, для которых высшей радостью в жизни стала не любовь к женщине, или к детям, или иное, а главная решающая битва на смерть со своим врагом.

И эта новая вера, как свежий воздух жизни, как долго искаемый и вымученный тяжёлыми мыслями выход из исторического тупика, перед лицом врага, возжелавшего их рабства, постепенно впиталась всеми германскими племенами.

«Ты — никто, и твоя жизнь будет бессмысленной до тех пор, пока ты не убьёшь в первый раз, первого своего врага.

Только на войне ты можешь узнать то, чего ты стоишь в этой жизни. А пока ты только достоин прислуживать за мужским столом, не имея право на голос, и на стул за ним.

Если ты дожил до седой старости, то ты в душе, скорее всего, трус. Потому что всегда вовремя находил способы избежать смертельной схватки с врагом, по силе достойным тебя. Такая жизнь достойна только одного — не уважения, а осуждения.

Нет