свободомыслие, призывает их к пытливости и познанию материального мира. Все это говорит о том, что философия Екклезиаста отрицает некоторые важнейшие догматы иудаизма. Она имеет определенное сходство с рядом положений эпикурейской этики.

Эрнест Ренан писал: «Израиль был народом религиозным, и светская часть его литературы была принесена в жертву. Песнь песней и Книга Екклезиаста – это как если бы любовная песнь и сочинение Вольтера сохранились между томами ин фолио в библиотеке теологии». Автор Книги Екклезиаста, по его мнению, «если и читал пророков, этих ярых трибунов праведности, то это очень мало повлияло на его дух,– ни их постоянная борьба против социального зла, ни ревность о славе бога. В огромной цепи между Исайей и Христом нет места для него».

Каноническая ветхозаветная книга пророка Даниила помещается в еврейской Библии среди Писаний (девятая книга Ктувим), а в Септуагинте и синодальном переводе – среди пророческих книг. Состоит из 12 глав, причем греческий перевод содержит три дополнения к ним, которые признаны неканоническими (песнь отроков в гл. 3, сказания о Сусанне и Виле в гл. 13—14). Она является для христиан одной из важнейших пророческих книг, в которой, по их мнению, находятся пророчества о втором пришествии Христа (Дан 9:26). Кроме того, сам, похоже, Христос выделял ее особо.

Мф. 24:15-16: Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы.

Даже без упоминания имени автора, она нередко цитируется в Новом Завете: Дан. 9:27. Христос применяет к себе заимствованное, как считают некоторые исследователи, из книги Даниила выражение «Сын человеческий» (Дан. 7:13; Мф. 10:23; 16:27-28; 19:28; 24:30; 25:31). Ап. Павел, говоря о мужах, угасивших силу огня и заградивших уста львов (Евр. 11:33-34), возможно, имеет в виду лиц, описываемых в книге Даниила (3 и 6 гл.). В Апокалипсисе некоторые образы можно связать с кн. Даниила (Откр. 11:7,15 = Дан. 7:7, 27; Откр. 5:11 = Дан. 7:10; Откр. 20:4,11 = Дан. 7:9).

Эта книга дошла в двух древнейших переводах – еврейском масоретском и греческом. Греческий принят церковью в редакции не Семидесяти, а Феодотиона. Феодотион (кон. II в.) – переводчик Ветхого Завета на греческий язык. По одним данным (Ириней Лионский – Против ересей, III, 21), был иудейским прозелитом, по другим (Иероним) – приверженцем еретической секты эбионитов. По свидетельству Епифания, был родом из Понта и принадлежал к ереси Маркиона Синопца, а затем перешел в иудаизм и изучил еврейский язык. В своем переводе шел в основном вслед за Септуагинтой, однако, по его мнению, хотел ее исправить. По мнению исследователей, недостаточно хорошо знал еврейский язык (некоторые слова не понял и оставил без перевода, в греческой транскрипции). Большинство исследователей датирует его перевод 40–60 гг. II в. По его переводу читали книгу Ориген, Ипполит, Тертуллиан, Ерм, Климент Римский.

В XX в. окончательно сложилось несколько основных подходов к книге Даниила.

Прежде всего, это унитарный (С. Драйвер, О. Плэгер), представители которого говорят о её едином авторстве. Подлинность книги Даниила признавали Евсевий Кесарийский, Мефодий Тирский, Аполлинарий Лаодикийский, Иероним. Автором книги считается знатный иудей (1:3,6) Даниил (имя означает «Бог – мой судья»), уведённый в третий год правления Иоакима в Вавилон (1:1,3–6), где воспитывался при царском дворе (1:4,17–18). Впоследствии был возведён в высокое придворное звание за истолкование сна Навуходоносора (2:48–49) и на этой должности находился до третьего года царствования Кира (10:1). Ряд исследователей (Г. Гельшер, А. Мейнхолд) выделяют две части в книге: историческую (1–6 гл., «Даниэль А») с рассказом о Данииле в третьем лице и пророческую (7–12 гл., «Даниэль Б») как видение, изложенное от первого лица. Наконец, есть исследователи (М. Л. Гинсберг, М. Нот), настаивающие на том, что эта книга была составлена из разновременных текстов. Есть авторы, которые утверждают, что она написана неизвестным лицом в Палестине во время Антиоха Епифана и Маккавеев между 170 и 164 г. до н. э. (неоплатоник Порфирий, Спиноза многие современные исследователи).

Автором, как считает переводчик книги на русский язык М. И. Рижский, был «ревнитель Яхве», который поставил перед собой задачу укрепить дух единоверцев и внушить им «веру в близкое спасение», для чего и предсказал близкую гибель (1335 дней) тирана Антиоха IV Епифана. Именно в связи с этим «впервые в истории ветхозаветной литературы со всей отчетливостью выражена идея о воскресении мертвых и загробном воздаянии». «И эти идеи, спонтанно вызревавшие в массовом религиозном сознании, получили теологическое оформление в иудейском богословии в виде учения о воскресении мертвых».

Анонимный автор сочинения, возможно, по мнению Рижского, ради укрепления веры, приписал свое творение мудрому и праведному иудею Даниилу. Сочинения пророков в иудаизме к этому времени уже были канонизированы, канон закрыт для новых текстов и потому эта книга попала почти в самый конец Ветхого Завета (доказательство ее позднего происхождения!) и лишь благодаря стараниям христиан вернулась в раздел пророческих сочинений.

«С течением времени догма о воскресении мертвых и справедливом воздаянии в загробном мире стала одной из основных в иудаизме, а затем и в христианской религии, и в исламе, что действительно во многом способствовало успешному распространению этих религий и их победе. И можно сказать, что эта заявленная в Книге Даниила догма стала не только последним словом ветхозаветной теодицеи, но также первым словом новозаветной».

Solo fide пророка Аввакума (из истории ветхозаветной теодицеи)

Доколе, Господи, я буду взывать, и Ты не слышишь, буду вопиять к Тебе о насилии, и Ты не спасаешь? Для чего даешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия?

Книга пророка Аввакума 1:2-3

Для понимания ветхозаветной теодицеи огромное значение имеет понятие «веры». Оно является центральным для любой идеологии, оно не избежало судьбы любого другого термина из сокровищницы цивилизации, а именно: со временем его корневое значение обрастало дополнительными значениями, которые периодически, быть может, и в периоды заключения нового «Завета» с Богом, т. е. корректировки исходной парадигмы, убирались. Человек «уповает на имя Господа и… утверждается в Боге своем» (Ис. 50 : 10). В целом, в еврейском языке есть шесть терминов по отношению к «вере». В некотором смысле «вера» есть слоган цивилизационной парадигмы, ее краткое содержание. Израиль призван «поверить Богу и Моисею, пророку Его» (Исх. 14 : 31; Евр. 11 : 29) и доверие должно быть абсолютным (Числ. 14 : 11; Исх. 19 : 9).Такой характер понятие приобретает в периоды уверенного развития определенной социо-культурной модели (древнееврейская теократия, средневековое христианство,