— Чувствуете вину даже будучи пострадавшим… Вы поистине благородный человек, — восхищенно нарекала нанаши.

— Все ещё считаешь меня таким-то «хорошим человеком»? Я Ноппэрапон, безликий дух, что ворует чужие лица. У меня нет глаз, а значит и души. Знаешь почему? Потому что у вас, счастливых беззаботных людишек есть все, чего я так жадаю сотни лет, — недолго думая, продолжил. — Душой обладает лишь тот, кто создан добрыми силами. Я же — злой дух…

Нанаши смотрела на него с некой жалостью и сочувствием:

— Но я все ещё вижу Вас достойным этих слов. Ваши желания так просты, что мне захотелось даже поделиться с Вами своими чертами.

— Неужели ты так глупа? Не боишься, что и твое лицо заберу?

— Можете забрать. Я безымянный грешник, блуждающий по миру в поисках истины. И я отыщу её, даже лишившись лика, коль он Вам так нужен. Но, будь это так, его бы уже не было при мне, не так ли?

— Глупая девочка, глупая…

— Мы с Вами похожи, господин. Человек без имени, как без лица, — абсолютно нагой и пустой. Только Вы помните все, а я — ничего. Но даже так остаетесь прекрасным человеком, чего я не могу позволить себе.

— Быть может, именно поэтому я сопровождаю тебя, странница, — вымолвил, уходя вперед.

— Не жалейте о содеянном, что свершено не Вашими руками. Вы забираете у преступников их провинность, не гоже так поступать.

— Пф-ф, — выдав легкий смешок, продолжил, — забавно. Наверное, я поторопился с выводами о тебе, девочка. Надменная, гордая, а умеешь говорить желаемое. Странный взгляд на жизнь, но мне пришелся по душе.

В тот момент, нанаши искренне улыбалась своему путеводителю и весело беседуя о чем-то своем, продолжали двигаться дальше.

Пройдя немаленький путь, дух остановился и передал свечу нанаши. «Устал нести?» — размышляла та да с неким недопониманием глядела на него.

— Боюсь, теперь нам придется разминуться, странница, — обращался Ноппэрапон.

— А разве Вы не должны провести меня через весь путь? Это Ваш долг как путеводителя.

Колеблясь, тот ответил:

— Здесь осталось совсем немного. Я бы провел до конца, да не могу, приближусь к свету — и умру.

— Вот как, — опечалено взглянув на свечу продолжила нанаши, — жаль так расставаться с Вами, мой милый друг.

Мужчина легко посмеялся.

— Я должен поблагодарить тебя за оказанную помощь и поддержку, но ещё больше мне хочется выразить свою благодарность за то, что побыла моим временным другом в этой непроглядной тьме. Хотел бы я встретиться с «госпожой безымянной» ещё раз, коль представилась бы такая возможность.

— Уверяю Вас, если суждено, мы встретимся и не один раз.

Товарищи хохотали вместе, хотя, в такой ситуации, это могло выглядеть несколько дивно.

Свершив несколько шагов назад, безликий дух выказал последние слова:

— Ну бывай, товарищ по несчастью, мой верный друг и безымянный путник. Удачи тебе в поисках истины.

— Спасибо, Ноппэрапон. Надеюсь, ты обретешь свое счастье.

Услышав прощальные слова, мужчина скрылся во тьме, словно его здесь никогда и не было. Но, наяву, он просто рассыпался на маленькие частички, исполнив свое предназначение.

«И когда это я начала верить в судьбу», — думала девушка, выдавая легкую усмешку, да продолжила идти через сокрытый в темноте тоннель, что освещала лишь одна-единая свеча.

II

Кенко очнулась в тех же условиях, что и нанаши. Создавалось ощущение, что все это пространство — едино, и разниться лишь ходами. Устремив свой взгляд в темный потолок, из ниоткуда над ней повисла свеча, а девочка, держащая его, подсвечивала им свое лицо:

— Бу! — лукаво выказала малышка.

Императрица едва не выбила канделу из рук девчонки.

— Ну что ты творишь, пугливая? — возмущено вопрошала та своим детским голоском. — Ты чуть не выбила свечу из моих рук!

Не успев перевести дыхание, Кенко посмотрела на малышку, сидящую на корточках. Девочка рассматривала её, как картинки в книжке, а та, в свою очередь, ошарашенно глядела на все происходящее вокруг. Она совершенно не понимала, где находится и что это за гостья, сидящая подле неё. Разодетая, как куколка, с бантиком на голове, что сиял на её белоснежных волосах, но до чего же томный и печальный взгляд выражали её глаза. Поставив светило на пол, девчонка начала крутить в своих руках изящный зонтик.

«Теперь я увидела уже третьего человека с белыми волосами. Что с этим миром не так…» — терялась в догадках девушка.

— Прошу простить меня, юная леди…

— Хмпф, конечно я тебе прощаю, — надменно вымолвила та, — будешь моей сестренкой?

Кенко, ещё больше путаясь в собственных мыслях, выдала:

— Что.

— Говорю, сестрой мне будешь? С-е-с-т-р-о-й, понимаешь?

Хлопая ресницами, императрица глядела на девочку теперь уже не понимая совершенно ничего.

— Я ведь не знаю тебя, зачем мне становиться твоей сестрой?

— Это значит «нет»? — выказала, переменив свой добрый детский голос на более грубый и беспощадный.

— Не знаю… а как тебя зовут, малышка?

— Если скажу, станешь моей сестрой?

— Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей сестрой?

— Потому что хочу. Меня зовут Ибицу. Тебя?

«И что здесь происходит… Это какое-то представление?» — размышляла та, нервно поглаживая волосы.

— Кенко. Зови меня Кенко, Ибицу.

— Ладно. Давай поиграем, Кенко?

Девушка не понимала, что этому ребенку нужно от неё, да и сейчас игры — последнее, о чем она могла подумать.

— Послушай, — прерывисто говорила императрица, — я не против сыграть с тобой, но давай ты сначала мне расскажешь, что это за место?

— Ты ставишь мне условия? Совсем жизнь не дорога?

— Мне очень жаль, я неправильно выразилась, но может и ты не будешь грубить мне? Я просто спросила о том, где нахожусь. Меня безвольно удерживают здесь, а ведь я императрица Ранзильема (хотя и бывшая). Это переходит все границы дозволенного!

— Ладно, императрица Ранзильема Кенко, я, как императрица этого места, Ибицу, сделаю тебе одолжение и помогу, если согласишься быть моей сестрой.

По выражению лица Кенко становилось ясно — ей не нравятся эти игры. Она отвела взгляд в сторону, дабы увернуться от ответа. Для неё семья всегда была нечто важным и особенным, потому вот так вот бездумно соглашаться на просьбу нелепой незнакомки приходилось ей несколько абсурдным.

— Ну так что, — вопрошала девчонка, — согласна?

А девушка лишь отводила взгляд в сторону. Ибицу, понимая, что так они ни о чем не договорятся, решила пойти ва-банк.

— Если будешь хорошо себя вести, я выведу тебя из этого места.

От такого предложения Кенко уже не могла отвертеться.

— Если твое условие остается прежним, то я не могу дать тебе тот ответ на выбор, перед которым ты меня