вверх, разбавляя яркий небосвод своим тоскливым нравом. Птицы подлетали к Кенко, но никогда не задерживались, ведь у них слишком много дел, и императрица явно не входила в их счет.

— Знаете, я не говорила ранее, но меня поразила ваша смелость по прибытию в земли Ранзильема. Нарушить закон, блуждая с саблями за оби, ступить на неприступную территорию и бросить мне вызов — это что-то невероятное, — молвила Кенко.

— Зачинщицей сего стала наша безымянная госпожа, ведь куда она — туда и мы.

— Отнюдь нет. Мне думалось, что мы разминемся по прибытию на эту территорию, однако все произошло вопреки планам, за что я более чем благодарна. Без вас мне было бы куда хуже, но и твоей вины в этом нет, Кенко. Прежде всего я привела ребят с собой на неприступную землю, и также рада, что лишь я отделалась кое-какими ранениями.

— Нанаши, не слишком ли ты беспечна? Говорить так немного странно. Я даже начинаю сомневаться в подлинности твоего отрицания на подозрения в мазохизме…

Императрица невзначай хихикнула.

— Она по-настоящему о вас заботиться, что даже готова принять удар на себя. Надеюсь, я не причиню каких-либо хлопот.

— Мы ведь уже говорили ранее, что в случае чего окажем достойную помощь как члену «Генезиса», потому и волноваться тебе не о чем, — упрекнул Юцуна.

— Я рада это слышать, — продолжила Кенко, — а можете ли вы поведать мне, где такие разные характеры впервые повстречались?

— Ну, мы с Нозоми знакомы с «Девятнадцати великих сил», а вот с нанаши впервые встретились на крыше какого-то бара. Я тогда подозревал её в том, что она «белокрылая нимфа» Куро, потому что та тоже белая.

— Куро? — отрешенно вопросила девушка и неоднозначно взглянула на странницу.

— Ага, но, как оказалось, это не она.

— Вот как. Значит, у вас была очень занятная история знакомства.

— Да, только мы тогда сразу разошлись, а вот со следующей нашей встречи я стал её первым спутником в Фумецу!

— Вижу, ты гордишься этим, — с улыбкой молвила Кенко, — а что насчет вас, нанаши и Нозоми?

Онна-бугэйся взглянула на мечника, словно дожидаясь его слов. Странник уловил созерцание девицы и вымолвил:

— Не так давно за чашей нихонсю в «Вельзевуле», кой в Сакурине.

— Никогда бы не подумала, что вы знакомы самую малость.

Нозоми старался не встречаться взглядом со странниками, потому, все также глядя вдаль, вопрошал:

— Почему же?

— Даже не знаю. Есть в ваших взаимоотношениях что-то такое, заставляющее думать именно так. Ваши мнения сходятся во многом, похожа манера речи и поведение, хотя, быть может, это просто совпадение или судьба.

Когда он услышал слово «судьба», то едва ли не засмеялся, вспомнив не верящую во что-то столь нелепое нанаши, а также её речи, связанные с этим.

— У нас есть общее, есть и различное, потому не стоит делать поспешные выводы.

— Ты прав, но мне все равно было интересно послушать о ваших первых встречах друг с другом.

— Нозоми единственный человек из вас троих, с кем я познакомилась вне сражения. Надеюсь, судьба одарит меня и последующими не менее спокойными знакомствами.

— Даже не знаю, гордиться этим или нет.

Компания все также заливалась смехом, беседуя, о чем только в голову взбредет, и блуждая по бледым пескам. Теплый солнечный осенний день грел душу, не взирая на то, что вот, всего лишь через день, наступит зябкая зима. Последний день столь прекрасного и красочного времени года совсем не ощущался таковым. Легкий ветер и только. Мысли-фразы — больше ничего.

— Каков он — этот Тейменто?

— Тейменто всегда был известен своей растительностью и яркой игрой тонов. Порой, сие место именовали, как оазис, в связи с близким расположением эдакой «пустыни» Ранзильема и водоемом в самом центре города. Укутанные да разукрашенные в зеленый виды походили на нечто сверхъестественное и даже божественное, однако со сменой сезонов меняется и вид местности. В период со средины осени и до самой зимы, город заливается алой краской, преображая цепкий оазис на ликорис с небесно-голубым стеблем. Листва не опадает длительный промежуток времени, а все вокруг тонет в красе сего места. Что о зиме? Восторг: она неописуема. Не сумею я вымолвить и одного слова, что смогло бы изложить все волшебство города, — молвил Нозоми.

— Вот-вот наступит зима. Как бы застать это чудное мгновение, — мечтательно проговаривала Кенко.

— Как бы нам успеть прийти вовремя, чтобы мой любимый продавец данго был ещё на месте! — выказывал свое недовольство и опасение парнишка. — Мы прошли уже такую дистанцию, а города все ещё не видно…

— Издали виднеются очертания города. Быть может, скоро мы достигнем нашего пункта назначения.

Взаправду. Манящие алые макушки деревьев тяжело бы не заприметить среди столь светлых оттенков. Совсем скоро, мечники ступят на очередные земли в поисках приключений, истины и забвения.

Шаг за шагом, город приближался к странникам, иль странники к городу — как знать. Вдали, это место выглядело столь крошечным, но стоило лишь пройти с десяток миль, как Тейменто величаво глядел сверху вниз на маленьких людишек, что так усердно стремятся узреть во всю его красу.

— Сия река даже издалека величественнее, нежели можно представить, — молвила нанаши, глядя глубоко в даль неохватных просторов.

— Шиаванами — одна из самых красивых и больших рек во всем Фумецу, так что считай, узреть её в живую — роскошь. Мы обязательно должны спуститься к ней по прибытию! — воодушевленно выказал Юцуна.

Странники согласились со столь интересной мыслью. Тогда же, Нозоми кое-что вспомнил:

— Нередко к этому именованию приплетают выражение «и смех и грех», якобы объединяя в себе радость от предстоящего веселья и грех от легкомысленности да беспамятства, глупой людской натуре.

— Безудержная радость пьянит сильнее алкоголя, потому теряешься в этом забвении.

— Ты схватываешь все на лету, нанаши, — с восхищением изрекла Кенко.

Вновь и вновь разговоры ни о чем да обо всем кружили в воздухе, что пропитался позитивным настроем мечников. В силу того, что Ранзильем — самый маленький город островного государства, дорога к Тейменто намного меньше, чем путь от близлежащего городка веселья до Зансатина. И вот, блуждая при восходе солнца до конца денницы, путники таки-то узрели границы последующего места. Здесь пыльца шуцуриана лишь немного затрагивала земли чарующего леса Тейменто.

Однако, спокойное и беззаботное странствие нарушил какой-то шорох, доносящийся из-за леса. Громкий, интенсивный, словно кто-то бежит сюда.

— Вы слышите это? — указав на лес обратилась императрица.

— Это твои приведения, Кенко? — вопросил несколько озадаченно Юцуна.

— Да нет же, это что-то непонятное…

Мечники постарались всмотреться, как вдруг из-за леса стремглав выскочила невысокая, но до чего шустрая