захочет — сможет прокормить детей. А нет — то такова судьба слабых. Умереть.

Да твою ж..!

— Могу я одолжить у тебя денег?

Ха! Ни разу за всю дорогу не просил, еще и попрекал, что ворованное. А теперь смотрите-ка на него, ради чужого человека готов гордостью поступиться? Влияние этой юной травницы и впрямь страшная вещь.

— Отдать-то будет чем?

— Если повезет.

И даже не врал, что точно отдать сможет. Находится рядом с честными и благородными людьми долго слишком раздражало. Этьен развернулся, и вновь зашел в дом. Женщина за время всей шумихи даже не пошевелилась. Этьен положил перед ней пару золотых.

— Тебе. Не твоему мужу. Позаботься о детях. Или пропей все. И смотри, как они один за другим медленно умирают. Раздражает, когда ребенок так кричит, верно? Сколько он уже не ел? Мертвым он наконец-то затихнет, и ты будешь в покое.

— Пошел вон! — выплюнула она, и в глазах ее появилась хоть какая-то жизнь. Может, у ее детей еще и была надежда. А может, было бы добрее прирезать их сейчас. Быстрая смерть, проще и добрее чем долгое умирание от голода в пустом доме, оставленном отцом и матерью.

Но Этьен не обладал милосердием Марии, ни чувством чести и стремлением к справедливости «Джона». Ему было все равно, что случится с этой семьей.

— Я сам отдал деньги. Ты мне ничего не должен.

— Почему ты пытаешься выставить себя в дурном свете?

— Я бы на твоем месте волновался о сбежавшем кузнеце. Он знает о доспехах, сболтнет еще лишнего.

— Он был в кабаке с нами. Я уже попросил за ним присмотреть. Не нужно всех вокруг считать дураками, «Этьен».

Этьен промолчал. Любой его ответ был бы подозрительным, а он не мог остановится, будучи так близко к цели. Легче всего игнорировать неприятные слова и перевести разговор.

— Грамоты следует подать мне.

— Да, это так, — легко согласился «Джон» с улыбкой, будто специально показывая, что Этьену провести его не удалось.

Джон остался позади, охранять оружие и доспехи. Этьен быстро нашел герольда и скривился — в этом году желающих поучаствовать в турнире было немерено. Король объявил турнир по победы в войне, и награду обещал баснословную. Поговаривали, что настроение у короля хорошее, еще потому, что все придворные лекари да астрологи обещали, что в этот раз его жена наконец-то разродиться сыном. Награду обещали в десять раз больше, чем в последнем турнире, еще при предыдущем короле. Поэтому и рыцарей собралось со всех концов страны. Этьен смотрел на гербы — даже самые мелкие феодалы, наверняка потратившие годовое содержание на среднего качества доспехи, и те приехали в надежде показать себя, получить деньги, продвинуться по службе, найти любовь.

Этьен не любил турниры, где ты, как комедиант на потеху толпе, бьешь других за звонкую монету. Он предпочитал убивать в темноте и тишине. Да и оплаты за такое были больше.

Мужчины, самых разных возрастов и статусов, пытались доказать собственную значимость уже тут. Смеялись над бедно одетыми. Над слишком молодыми и слишком старыми.

Да, «Джону» точно не следовало сюда приходить. Подходила очередь Этьена, и он развернул бумаги. Надо было хоть знать, за члена какого рода он себя выдает. С бумаги на него, скалясь с черного фона, смотрел золотой лев. Герб был разделен на две половины, и в нижней изящным кольцом переплетался серебряный круг, символизирующий благополучие. По краям вилась надпись: "Virtus et Honos". Честь и доблесть. И владелец бумаг — Ришар де Лебрево.

— Бумаги! — Этьен вздрогнул от громкого оклика. Рядом рассмеялись. Герольд, судя по всему, уже не раз требовал документы.

Этьен протянул их герольду. Лев хохотал над ним с бумаг, изгибая пасть.

— Маркизы де Лебрево? Думал, что никого из их рода в живых не осталось после той трагедии.

Люди в округе зашептались. Этьен не отрываясь смотрел на герб. Неудивительно, что они для «Джона» выбрали этот род. Все мертвы, и некому засвидетельствовать, что «Джон» — самозванец.

Или все-таки знали? Дело рук старика Гессе?

Нет, тогда бы Этьена уже схватила стража. Усилием воли Этьен прогнал призрачное видение пожара, и крики.

Случайно ли выбор пал на де Лебрево? Придется ли менять все планы?

— Не всех.

Этьен протянул очередной документ из тех, что передала Вив: письмо от командора южных земель. Они постоянно сражались с пиратами, и варварами с ближайших островов. Неблагодарная была работа. Шли туда люди, которым терять было нечего.

Какая удивительно правдоподобная биография для последнего выжившего ребенка опального рода. Этьен бы похлопал тем, кто ее писал. Только вот руки немного тряслись.

— Я выжил.

— Да быть того не может! Не выжил бы мальчонка! А если и да, то почему скрывался все эти годы? Больно странно все это, — шептал один из рыцарей.

— Но и трупа не нашли, — прервал его Этьен. — Я так долго был на юге, что совсем не знаю правил столицы. Неужто турнир начинается уже тут? И первое испытание — сплетни? В таком случае странно, что испытывают меня бравые мужи, а не седые бабки, которым и заняться-то нечем. Откажите мне, если у вас проблемы с моими грамотами. Или запишите в участники, если таковых нет.

С документами проблем не оказалось, и Этьена в сопровождении одного оруженосца допустили к участию.

— Оруженосца-то на какие деньги нанял? — зло спросил герольд.

— За бесплатное вино и еду. У нас, ребят с юга, критерии отбора не большие.

Палаточный городок был построен как военный лагерь. В центре — знать, и подчиненные им роды. Палатка Этьена, как и других безземельных рыцарей, стояла на самом отшибе. Тут были наемники, пришедшие не за славой, а за деньгами. Отправить род де Лебрево в такое место было оскорблением, но Этьена, напротив, расположение радовало. Подальше от любопытных злых глаз. Прекрасное место для них с «Джоном».

Прибывший на место «Джон» с печалью рассматривал герб на щите.

— Де Лебрево, надо же. Следовало догадаться. Я знал их. Терпеть не мог детей — слишком нахальные девчонки, будто не обученные нашему этикету. Все в мать ромейку. Вечно задиравшие нос мальчишки. Жаль, мы так и не успели познакомиться ближе. Надеюсь, я принесу честь их роду своими победами.

— Мертвым не нужна честь. Лучше думай о своей цели.

Но Джон поклонился чужому гербу, словно эта нарисованная на доске картинка имела хоть какую-то ценность. Этьен отвернулся. Мертвым было все равно. Только живые были прокляты памятью.

Начало турнира было торжественным. Король Георг, статный мужчина в годах, стоял рядом с красивой женщиной в тяжести, что была