— Не произноси моё имя.

— Почему?

— Потому что не представляешь, насколько это может быть опасно.

Он убирает из моего тела пальцы и отступает к огню. Меня передёргивает. Джейк берёт щипцы, которыми перекладывает дрова, и оставляет их кончики в пламени. Хотя знаю, что этого не произойдёт, но мысленно вижу, как они раскаляются добела. От страха сердце поднимается в горло, перекрывая дыхание.

— Ты всё ещё хочешь знать, кому принадлежала кровь, которую ты видела под креслом в кабинете?

Я подаюсь к нему кивая.

Джейк шевелит щипцами в пламени, нагревая их сильнее и сильнее.

— Она принадлежала человеку, который убил мою жену.

— Ты его… — Мой голос дрогнул. Я приостанавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дыхание. — Ты пытал его огнём?

— Да. — Я закрываю глаза и сжимаю кулаки, чувствуя себя подавленной тенями, что шевелятся внутри него. — Я пытал его огнём, кислотой и всеми инструментами, которые ты видела в моём кабинете, пока мужик не выкрикнул имена всех своих сообщников. Неужели думаешь, что я не смогу сделать то же самое с тобой?

У меня дрожат ноги, но я всё равно делаю шаг вперёд.

— Ты никогда не причинишь мне вреда.

Он вытаскивает щипцы. В них застрял кусок дерева. Целый с одной стороны, а другой конец горит. Джейк протягивает ко мне руку, приближая головешку к моему телу. Моё сердце бешено бьётся. Я чувствую жар, поднимающийся от пламени. Мне страшно. Пот приклеивает волосы на лбу, но я не отстраняюсь.

Джейк стоит того, чтобы заплатить шрамом.

Поэтому я придвигаюсь к нему ближе.

Позади него вздыхает пламя костра, поднимаясь. Ощущаю, как горит лицо, как потеют ладони. Каждый шаг, который приближает меня к нему, делает меня ещё ближе к тому, чего я боюсь больше всего. Я не могу дышать.

— Джейк, — умоляю я.

Он опускает руку, в которой держит щипцы, но остаётся неподвижным.

Пламя отбрасывает странные блики на его тело. Наверняка это лишь моё воображение, но я вижу, как на нём двигаются татуировки, запугивая меня, чтобы я держалась подальше. Именно так я и должна поступить. Мне следует повернуться к нему спиной и убежать. Но вместо этого я ещё больше сокращаю расстояние между нами.

Жар пламени согревает лицо.

Я едва пошатываюсь, готовая упасть.

Джейк протягивает ко мне свободную руку и подхватывает меня.

Он знает обо мне всё. Чего боюсь. Чего хочу.

Он возвращает щипцы на место и притягивает меня к себе, в свои объятия. Крепко прижимает к себе, лаская с нежностью, которую иначе как душераздирающей не назовёшь. Долго прижимает меня к себе, пока моё тело не перестаёт дрожать. Моя душа истекает кровью.

Джейк громко вздыхает, расстроенный.

— Почему ты не можешь уйти?

«Потому, что влюбилась в тебя».

Я осознала это внезапно и самым естественным образом. Когда впервые увидела Джейка, он показался мне прекрасным. Жестокий зверь, заключённый в тело тёмного принца. Теперь я вижу гораздо больше, чем красивое тело. Вижу сложность его души, войну, бушующую внутри него. Мне хочется умиротворить её. Помочь ему избавиться от теней, залечить раны, которые продолжают кровоточить.

Я знаю, что могу это сделать.

Только не одна.

Джейк должен быть со мной.

Делаю глубокий вдох, затем вытягиваю шею и целую его по краю челюсти. Его пальцы едва заметно сжимаются, впиваясь в мою кожу. У него большие и тёплые руки. Как только я приближаюсь к его рту, он задирает подбородок, сопротивляясь мне.

— Я пытался держать тебя на расстоянии, — тихо говорит он. В его голосе столько эмоций, столько мучений. — Но ты продолжала возвращаться ко мне.

— Ничего не могла с собой поделать.

Джейк чуть сжимает челюсти, но потом расслабляет их.

— Я знаю.

В этих двух словах есть всё. Мы оба боролись с силой, которая продолжала толкать нас друг к другу.

Но у нас ничего не получилось.

— Мне жаль, — шепчу я.

— За что?

— За это. — Я приподнимаюсь на носочках и прижимаюсь к его губам. Знаю, что он не хочет меня целовать, но ещё знаю, что он хочет этого всем сердцем — так же, как и я.

Разговоры помогают узнать друг друга.

А молчание помогает чувствовать.

Джейку нужен этот поцелуй так же, как и мне…

Он просто не осознаёт этого.

Как только наши губы встречаются, Джейк издаёт хриплый сдавленный звук. Ему достаточно почувствовать мой вкус, чтобы отбросить все барьеры и унести меня, как река в половодье. Он прижимает меня к себе со всей силой, с отчаянием. Затем хватает за талию, приподнимает и сажает на стол, открывая для себя доступ ко всему моему телу. Его ладони дрожат, касаясь меня повсюду. Я чувствую, как он вздрагивает, вздыхает, будто слишком долго ждал, чтобы почувствовать меня.

Так и есть.

Мне пришлось выдержать огонь, чтобы заполучить Джейка.

Он же боролся с самим собой.

Целуя меня, он продолжает шептать моё имя.

Сначала тихо. Потом всё громче и громче.

Джиллиан. Джиллиан. Джиллиан.

Пока это не превращается в крик в моей голове.

Охваченная безумием, я освобождаю его член. Джейк делает шаг назад, чтобы раздеться. Вижу его обнажённым и не могу не затрепетать.

Огромный. Мощный. Опасный.

Это лишь три прилагательных, которыми я могу описать его.

Потому что Джейк — гораздо больше.

Рискованный. Преданный. Искренний.

Он кладёт руки мне на колени и раздвигает бёдра; я более чем готова к нему. Я так возбуждена, что могу закричать, если он не возьмёт меня прямо сейчас. Он удовлетворяет меня. Входит в меня одним толчком. Внутри лона горит от такого жёсткого проникновения. Я хочу сказать ему, чтобы не спешил, но Джейк снова начинает целовать меня.

Медленно. Неумолимо.

— Тебе это снилось прошлой ночью?

— Нет, — задыхаюсь я между стонами. — Но я мечтала об этом все ночи раньше.

Под моими пальцами его губы изгибаются в довольной улыбке. Он едва замедляет темп, позволяя мне привыкнуть к его присутствию и размерам. Трётся своим носом о мой, вдыхая мой запах.

— У тебя странные сны, Птичка.

— Почему они такие же, как твои?

Он кусает палец, которым я касалась его губ, а затем проводит по нему языком.

— У нас будет целая ночь, чтобы разобраться с моими фантазиями. Теперь я хочу исполнить твои.

Не успеваю я договорить, как он приподнимает меня за бёдра и бросает на диван. Когда его член покидает меня, я разочарованно вздыхаю. Джейк разворачивает меня так, будто я ничего не вешу, затем берёт мои руки и заводит их назад, располагая над моей попой.

— Откройся для меня, — приказывает он.

Бросаю на него