из клетки. Когда путь на свободу был открыт, я перехватила взгляд Дениры, которая перестала кружиться и лежала на полу, прерывисто дыша. Рухнув на колени рядом, я обхватила дрожащими пальцами ее холодную ладонь и прижалась к ней губами, шепча слова благодарности сквозь слезы.

– Ты была добра ко мне, Джойс… всегда была добра… теперь… моя очередь…

– Могу я попросить тебя?

Денира лишь слабо кивнула.

– Присмотри за моим малышом на небесах и скажи ему, что мама скоро придет. Как бы ни было страшно, мы будем вместе… Денира… спасибо…

Последних слов женщина не услышала. Ее глаза закатились, рука обмякла, пульс остановился.

Я положила тело Дениры на кушетку в клетке, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– Воссоединись с сыном, и найдите покой. Да благословит вас Смерть и проклянет Жизнь.

Приложив два пальца к сердцу в знак уважения, я как можно тише выскользнула из длинного коридора, устланного многочисленными клетками: какие-то пустовали, какие-то заселяли такие же жертвы тирании старейшин, которые не могли найти в себе силы сопротивляться. Беспрепятственно выскользнула на улицу и зажмурилась от солнечного света. Все джинны собрались на главной площади, наблюдая за тем, как священный огонь поглощал тело моего ребенка. Я не могла ничего поделать. Не сейчас. Но придет время, когда тирания умрет вместе со старейшинами. Я услышала чей-то смех впереди и, недолго думая, направилась в сторону леса, цепляясь дымкой за корни и раскиданные повсюду бутылки, оставшиеся с ужина. Пока я ползла, сердце бешено колотилось, бок и легкие жгло, но я не останавливалась, продолжая упорно продвигаться вглубь леса. Скоро джинны заметят пропажу и бездыханное тело Дениры, все поймут и отправятся на мои поиски.

Казалось, я бежала целую вечность. Лишь когда сумерки окутали поляну в свои объятия, позволила себе остановиться и рухнуть без сил на холодную землю. Устремив взгляд в небо, попыталась отдышаться. Ужасающие картины сменяли друг друга, стискивая сердце в призрачные силки. Я заснула на мгновение, а проснулась от собственного крика. Ужас сковал мое тело, его прикосновения казались успокаивающими и пугающими одновременно. Стоит податься чарам – и ты пропадешь, сгинешь во мраке собственных страхов.

– Я… должна быть… сильной. Нужно… двигаться дальше. – Попыталась встать с земли, но в то же мгновение рухнула обратно, ударившись подбородком и прикусив язык. Закричав от безысходности и собственной немощности, сжала в ладонях траву и отшвырнула ее в сторону, насколько позволяли силы.

– Вам не нужна помощь? – тихий, вкрадчивый голос прозвучал совсем рядом. Приподняв голову, я перехватила взгляд девушки в белоснежном одеянии, на лице которой застыла виноватая улыбка.

– Как вас зовут?

– Злата, а вас?

Я не нашла сил ответить. Лишь с облегчением вздохнула. Я не умру, пока нет – мысль подействовала как снотворное, и, улыбнувшись, я погрузилась в темноту.

Клерс смотрел на меня отсутствующим взглядом. Он плотно сжал губы, сложил руки в замок и втянул воздух с такой силой, что послышался свист.

– Почему ты не рассказывала об этом?

– Это не то, чем можно гордиться, Клерс. Я сама выбрала такую судьбу и не жалею. Каждое поражение – бесценный опыт, который мы проживаем и принимаем как одну из дорог, ведущую к истинному пути.

– Отец ребенка… ты любила его?

– …Да. Он был хорошим человеком.

– Ты родила ребенка от смертного… Чего я еще о тебе не знаю, Джойс?

Я промолчала и налила себе вина в кубок, сделала пару небольших глотков, почувствовав, как оно ударяет в голову. Проигнорировав вопрос сатира, улыбнулась, вспомнив о возлюбленном.

– Мы любили друг друга. Были так молоды и счастливы, скрывались в лесу, чтобы о наших отношениях никто не узнал. Старейшины разрешали нам раз в неделю использовать магию и обращаться в смертных девушек. Мы прогуливались до соседних селений, узнавали о том, какие фрукты сейчас пользуются спросом и чего бы хотелось получить покупателям. Стоял летний жаркий день, я и пара джиннов, перевоплотившись в девушек, пошли пешком в Энегк, соседнее село, где жили смертные. Мне всегда нравился их смех, их трепетное отношение к жизни и то, с какими жадностью и упоением они наслаждаются каждым мигом. Не хватало тех эмоций, которые они излучали. Впервые я увидела его на ярмарке. Высокий, крепкий в груди, озорные серые глаза, нос с горбинкой и собранные сзади соломенного оттенка волосы. Мужчина не был красив, но харизма и мужская притягательность манили меня. Даниэль. Так звучало его имя. Даниэль, завидев меня, подмигнул и протянул красное яблоко, в каплях воды которого отражались солнечные лучи. Я искренне улыбнулась, подошла и приняла подарок, присев в легком реверансе. Смех мужчины мурашками отозвался по телу, встрепенул черствое сердце. Я осталась после ярмарки, как и мои спутницы. Мы веселились весь вечер, пели песни, танцевали, пили вино и смеялись. Такой живой я себя не чувствовала давно. Будто кто-то вдохнул те эмоции, которые вихрем проносились в душе. Даниэль не отходил от меня ни на шаг и, перед тем как проститься, поцеловал ладонь и спросил, когда он может рассчитывать на следующую встречу. С тех пор раз в неделю мы начали видеться, тайком, чтобы никто не заподозрил. Через два месяца я узнала, что беременна. Я пыталась скрыть, что ношу ребенка, но у джиннов это сделать невозможно – цвет кожи меняется на красноватый из-за повышенного уровня магии, исходившей от матери и дитя, которое скоро появится на свет. Старейшины сразу проверяют, чистокровный джинн или нет. Избавление от ребенка в утробе запрещено.

– Что стало с Даниэлем?

– Убили на моих глазах, посчитав, что в его теле сидит дьявол, который совратил джинна. А меня били плетьми раз в неделю, напоминая о грехе.

– У старейшин какая-то ненормальная мания на дьяволов.

– Да… поэтому, видимо, моя душа выбрала Мулцибе́ра, чтобы доказать, что дьяволы тоже могут быть добродетельными.

Жизнь

Опустившись на зеленую траву, я провела дрожащей ладонью и блаженно втянула воздух, наполненный ароматом чайной розы и жасмина. Сладковато-кислый запах окутывал поляну, которую заполонили темные бабочки с крыльями, достигающими до двадцати сантиметров в длину. Одна из них подлетела ко мне и присела на лодыжку, чуть встрепенувшись. Лишь вблизи можно было разглядеть, что ее тело покрыто маленькими шипами, откуда стекал яд, а узоры на крыльях напоминали скрещенные черепа, от которых исходила едва заметная дымка.

– Сестра, ты, как всегда, вовремя.

Девичий смех послышался со спины. Чуть повернувшись, я оперлась левой ладонью о землю и встретилась взглядом со Смертью, во всем величии пересекающей поляну, облаченной в темное одеяние. Рой бабочек следовал за ней по пятам, словно хотел защитить.