Либо она так уверена в Иване, либо может позволить ему многое. Я покосился на императора, который весело общался с француженками и решил не мешать этому общению.

Но понятное дело, что вся эта мизансцена не укрылась от Гагарина с Романовым. Едва я плеснул себе еще виски, как оказался в их окружении. Ну и Исидо подтянулся, так как все девушки сейчас были вовлечены в беседу с Аленой.

— А француженки — то очень ничего, — зашел издали Гагарин.

— И как я их раньше не замечал, — поддержал его Романов.

— А император сразу разглядел, — заметил Исидо. Надо же. Японец даже шутить научился.

— Он император, — ответил я любопытным товарищам, — он много видит из того, что нам, простым смертным, не подвластно!

— Эх, — преувеличенно тяжело вздохнул Романов, — всегда так. Кому-то вершки, кому-то корешки.

— Это ты о каких корешках сейчас говоришь? — поинтересовалась подошедшая Потемкина, явно заскучавшая в женской компании.

— Да так, не обращай внимания! — поспешно заверил ее тот.

— Секреты? — Влада подозрительно посмотрела на него, — у тебя, Федор, обычно нет секретов.

— Скажешь тоже, — притворно обиделся тот, — у меня много секретов. И не сосчитать!

Последняя фраза была сказана настолько комично, что мы все невольно рассмеялись.

Глава 19

День рожденья нужный праздник. Часть 2

А тем временем, император увлекся. Да и к тому же француженки явно действовали на него своей невербальной женской магией, не требующей никаких заклинаний. А вот Скуратова это явно заметила. И сразу отреагировала, как-то ненавязчиво втянув Аннет и Мари в женскую беседу, прервав тем самым их веселую беседу с ее женихом. Ни грамма упрека или ревности. Все тонко.

— Будь поосторожнее, — шепнул я сразу нахмурившемуся императору, — на глазах — то у невесты не стоит такого делать.

— У нас с ней свободные отношения, — прошептал он мне в ответ, — есть только договоренность о том, чтобы сильно не светиться во избежание скандалов.

— А интрижка с двумя французскими подданными не считается скандалом? — удивленно утончил у него.

— Во-первых, пока не интрижка, — хмыкнул тот, — а во-вторых, нет никакого скандала.

— Тебе виднее, — покачал я головой.

— О чем шепчетесь, Ваше Величество? — поинтересовался у нас Романов.

— Да так, ни о чем, — улыбнулся Иван, — и пока мы тут, так сказать, в неформальной обстановке, обойдемся без этих ваших Величеств и прочего… либо просто Иван, либо, если уж не можешь правила нарушить, просто император.

— Да мне без проблем Иваном назвать, — заулыбался Романов, — мы и сами люди весьма демократичные в этом отношении. Да, князь? — посмотрел он на Гагарина и тот кивнул.

— Я слышала кое-что о каком-то сюрпризе. Он ведь будет?

Вот это да! Мы совсем забыли, что рядом с нами все это время стояла Потемкина. Надо же, хорошо притаилась!

— Скоро будет, — сообщил ей император, — сейчас взрослые дяденьки отправятся играть в карты и перемывать косточки присутствующим здесь дамам, и начнется настоящее веселье.

— Интригует, — улыбнулась Влада.

И действительно, через двадцать минут зал начал пустеть. В конце концов, среди присутствующих осталась только молодежь. Я сразу заметил Годунова, который что-то весело рассказывал Горчакову. Все понятно, красуется перед Меньшиковой. В уголке беседовали еще несколько незнакомых мне парней и девушек. Из взрослых дядек осталось человек десять, в том числе и Шемякин. Вероятно, телохранители или охрана. Я покосился на Виль. Все так же незаметна, но всегда рядом.

Иван подошел к Алене, которая отвлеклась от беседы, и о чем-то пошептавшись с девушкой, громко обратился ко всем оставшимся в зале.

— А теперь, господа, обещанный сюрприз!

Двое слуг открыли двери в противоположном конце зала, и гости направились туда. За ними нас ждало уютное место, словно перенесенное из ночного клуба. Просторная зона для танцев с мигающей светомузыкой и притаившимся в углу ди-джеем за большим звукорежиссерским пультом. Барная стойка, за которой радовали глаз стеллажи с разноцветными бутылками. И два улыбающихся бармена.

Надо признать, сюрприз удался. Все были явно шокированы фактом того, что в святая святых Российской империи устроили такое непотребство, нарушающее веками сложившиеся традиции. Тут заиграла танцевальная музыка и действительно началось веселье. Но я не стал участвовать в нем. Попрыгал немного за компанию на танцполе и переместился к барной стойке. Наблюдать за девушками, отжигавшими в танцах, было куда приятнее, чем самому участвовать в них.

Немного поодаль у стойки примостилась Виль. Но наслаждаться одиночеством у меня долго не получилось. Компанию мне составил Павел Годунов собственной персоной. Что-то часто я начал с ним встречаться. Моя телохранительница сначала вскинулась, но я покачал головой, останавливая ее. Не стоит пока делать поспешных выводов.

— Привет, Вергилий, — улыбнувшись, посмотрел он на меня.

— Привет, Орфей, — парировал я и заметил, что мой собеседник вздрогнул. Что, не ожидал такого?

— Значит, теперь нет смысла скрываться друг от друга, — хмыкнул тот, — хорошо. И что будем делать?

— Это что-то меняет? — непонимающе посмотрел на него, — странный вопрос. Как играли, так и играем.

— И кто еще знает обо мне? Помимо тебя и Геракла есть такие?

— Не могу точно сказать, — соврал я, — никто об этом не говорил. А как к тебе относятся в нашей группе, сам знаешь.

— Вот на что мне наплевать с высокой колокольни, так это на то, как ко мне относятся в нашей группе.

— Тогда зачем тебе все это? Неужели нравится быть там, где тебя ненавидят? Ты мазохист?

— Веромир, — улыбнулся Годунов, — я не мазохист. Отчитываться перед тобой не буду. Сам должен понять — раз я с вами в группе, значит мне это нужно. И выгнать вы меня не сможете из-за Геракла. Поэтому, смирись!

— Да мне вообще все равно, — честно сообщил ему.

— То есть, ты не собираешься продолжать войну между нашими родами? — Годунов скептически посмотрел на меня.

— Она же закончена, — ответил я ему не менее скептическим взглядом, — и уже давно.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— И не буду отвечать. Ты сам прекрасно все знаешь.

— То есть, не успокоишься, — резюмировал Павел.

— Говори за себя. Ты успокоишься?

— А мне — то что? — взгляд у главы рода Годуновых был тяжелым, — я против непонятной войны и за то, что делал мой отец, ответственности не несу. Если получится прекратить эту свару между нашими родами, буду только рад.

Надо же, вот такого не ожидал. Что я могу сказать? С одной стороны, Варвара, а с другой — клятва матери. К тому же, не верю я этому козлу ни на грамм. Но, тем не менее, не будем рубить с плеча.

— Это официальное предложение? — уточнил я.

— Да! — коротко ответил мой собеседник.

— Я