– Да, – уверенно сказал он. – Да.

И вышел за дверь.

В Марселе пахло почти так же, как в Мариуполе. Солью, морем, рыбьими потрохами, только ко всему еще примешивался запах прокисшего вина и сырных пирогов.

В порту Марат распрощался с Богданом и другими матросами, с которыми делил путешествие все эти дни. Документы его, по которым он числился юнгой Иваном Бекасовым, ни разу не вызвали вопросов у таможенников. Однако Марат на всякий случай все время плавания отсиживался на борту, ни разу не спускался на сушу. Как и обещал Богдан, команда лишних вопросов ему не задавала. Но теперь все обещания были выполнены, и дальше ему предстояло действовать самому.

Лето здесь не окончательно еще отцвело. Воздух был теплым и пронизанным мягкими солнечными лучами, а ветер – сухим. Скалистые бухты причудливо взрезали береговую линию, и многочисленные яхты, томящиеся на причале у самого берега, тянули в пронзительно-синее небо белые стройные мачты. Город кипел и бурлил, и Марат чувствовал себя неуютно среди этой жадно кипящей жизни – он был тут один, никого не знал и никак не участвовал в общей суете.

В толчее он умудрился-таки почувствовать, как чьи-то ловкие пальцы скользнули по карману его брюк. Марат, закаленный детством и юностью, прошедшими в самом хулиганском районе городка, успел резко дернуться и ухватить ушлого карманника за руку. Вором оказался молодой араб, маленький, носатый, в длиннополом засаленном одеянии. Он залопотал что-то непонятное, бешено вращая черными, круглыми, как виноградины, глазами, а затем резко вывернулся из захвата и шмыгнул прочь. Марат не стал его ловить – вытащить деньги карманник у него не успел, а привлекать к себе лишнее внимание было нельзя. Не хватало еще, чтобы на него обратила внимание полиция и потребовала предъявить документы.

Он должен быть незаметным – тень, призрак, безымянный, безликий человек. Слиться с толпой, стушеваться, исчезнуть. Это на самом деле не так уж и сложно. Кто он такой? Как его имя? Где его родина? Где семья? Где единственная, выкрутившая всю душу любовь? Где он сам? Ничего не осталось. Только имена – Руслан, Леха, Маруся, Марат… Имена из прошлой жизни.

Теплое средиземноморское солнце гладило его по лицу, ласковыми поцелуями прикасалось к скулам. И от этого равнодушного тепла, от красоты раскинувшегося вокруг города еще паршивее делалось на душе.

Он купил карту в киоске, на одной из центральных улиц, как и советовала ему Рита. Обыкновенная глянцевая туристическая карта, с обозначенными специальными значками достопримечательностями южного побережья Франции. Но его интересовало другое.

Развернув испещренный разноцветными обозначениями листок, он нашел на нем город Обань. Так. Это недалеко. Добраться наверняка можно автобусом. Но это может быть опасно. Лучше такси. Немного денег у него было – Марат усмехнулся, представляя себе, как разочарован был бы тот карманник-араб, если бы ухитрился все же стянуть у него кошелек с его скудным содержимым. Но Марат отчетливо понимал, что ни на какой мало-мальский ночлег этого не хватит – значит, нужно добраться до вербовочного пункта сегодня же.

Ему повезло довольно быстро разобраться и найти стоянку такси. Он даже с водителем объяснился без особых затруднений, просто сунув ему под нос карту и ткнув в нужную точку. Может быть, раз судьба так ему фартила, он действительно делал все правильно?

Обань оказалась маленьким городком на побережье. Из окна машины Марат видел лежащее внизу темно-серой дышащей плотной массой море. И сразу вспомнил, как переплетались в ледяной соленой воде их с Ритой холодные пальцы. Нет! Думать об этом сейчас нельзя! Иначе он не выдержит!

Теперь нужно было найти вербовочный пункт. Рита, со слов этого неизвестного ему Левкиного знакомого, говорила о белом неприметном здании на холме. Оставалось надеяться, что в небольшом городе не так много неприметных белых зданий…

Голова разболелась от мелькавших перед глазами незнакомых стен, углов и узких подворотен. Марат был уже готов сдаться, остановиться и дождаться, пока подойдет полицейский. А потом объяснить ему все – бог знает на каком языке – и предоставить ему самому решать, что теперь делать с нелегалом. А потом… Потом он увидел здание на холме. Действительно, белое, неприметное – простая светлая коробка, несколько окон, невысокая ограда, ступеньки вверх. И мигрень сразу отступила, а грудь наполнилась свежим морским воздухом.

Уже почти у ограды он разглядел полицейского в белой форме, отчего-то заинтересованно смотревшего в его сторону. Так. Нужно действовать быстрее. Чертовски обидно будет облажаться в самый последний момент.

Марат, прибавив шагу, бросился к лестнице. Полицейский, кажется, разгадав его маневр, ринулся за ним, окликая Марата по-французски. Тот разобрал только слово «мсье». Не отвечая, он бежал вперед, перепрыгивая сразу через три ступени. Жандарм уже дышал ему в спину. Цепкая, словно крабья клешня, рука ухватила его за плечо. Но Марат, вывернувшись, перемахнул ограду и оказался во дворе белого здания. Только теперь он развернулся к своему преследователю и комично развел руками. Мол, прости, брат, в следующий раз меня сцапаешь. Жандарм прищелкнул зубами от злости, но отступил. Выходит, Ритин знакомый говорил правду – территория Иностранного легиона не подчиняется гражданским властям.

На пропускном пункте перед домом его встретил военнослужащий в светло-серой форме. Парень кивнул, убрал куда-то паспорт Марата и кивком головы приказал следовать за собой. Дверь белого здания, деревянная, с вырезанными на ней французскими лилиями, захлопнулась за ними. И Марат вдруг с небывалой ясностью осознал, что она навсегда отгородила его от Риты, от всей его былой жизни.

В подвальном помещении их собралось около сорока человек. Молодые мужчины, от 17 до 40, разных национальностей, разных рас. Марат краем глаза оглядывал своих будущих товарищей. Такие разные лица: узкие и круглые, со светлыми и темными глазами, курносые и носатые. Кто-то из них пройдет отборочные тесты и будет принят, кого-то признают непригодным временно и посоветуют обратиться в легион через год, кто-то через несколько недель покинет легион навсегда. Интересно, что будет с ним? Загадывать он не хотел – время покажет.

Появился немолодой подтянутый мужчина в военной форме. Марат предположил, что это командир вербовочного пункта. Он спросил о чем-то по-французски, кажется, кто из новобранцев владеет языком. Поднялось всего несколько рук. Значит, остальные здесь – иностранцы, такие же бесправные, как и он сам.

В комнате появилось несколько офицеров, каждый из которых по очереди обратился к завербованным на одном из европейских языков. Один из них, высокий блондин с широко расставленными голубыми глазами, заговорил на русском, чуть заметно коверкая слова и пришепетывая на согласных. «Поляк, наверно», – решил Марат. На речь этого офицера отреагировал не только Марат, но и еще несколько человек, для которых русский язык был родным. Марат постарался запомнить их лица – значит, вот они, его соотечественники.