хуже того, как смотреть на то, как умирает твой народ, и понимать, что когда-то был шанс его спасти и я его не использовала из-за собственной трусости.

В моей руке появился хрустальный кубок. Опустившись на колени перед фонтаном, я на минуту прикрыла глаза, мысленно прощаясь со всеми. А потом все-таки погрузила руку в воду.

Свет пронзил мое тело моментально. Я даже испугалась, что не успею переместить кубок, но в последнюю секунду все-таки это сделала.

Боль стала распространяться по телу со стремительной скоростью. Не сдерживаясь, я закричала, чувствуя, что меня сжигает заживо. Когда свет дошел до груди, я затряслась.

Я вырывала клочки земли, пытаясь хоть как-то сдержать крики от сжигающей меня невыносимой боли.

Но в какой-то момент жар резко прекратился, и я провалилась в безмятежную тьму.

В ту же секунду появился мужчина в белом балахоне и сам советник Грег. Неодобрительно покачав головой, мужчина в балахоне коснулся живота девушки, что-то шепча, потом провел над ней рукой, отчего тело Элизабет засветилось белой пеленой.

– Набери воды, – прошептал он, колдуя над измученным телом императрицы.

Грег замешкался, но, поймав грозный взгляд хранителя, устремился за водой. Хранитель тут же влил все содержимое в императрицу.

Пустой сад оглушил страшный женский вой. Элиз в конвульсиях начала кататься по земле, хватаясь за горло.

– Что вы творите! – вскрикнул советник, глядя на Элизабет с ужасом.

– Все будет хорошо, мы должны ее спасти, – прошептал хранитель и отправил императрицу в спальню.

– Вы ее оживили… Вы влили в темное существо живую воду! Она не может ожить…

– Ошибаешься, Грег. То, что она выжила, означает то, что все идет так, как было предначертано еще до нас. Остается только ждать. Наблюдай, – с этими словами незнакомец исчез, а Грег так и остался стоять в саду, испуганно глядя на длинные полосы на земле, что оставила императрица.

9 глава

Евгений

Я открыл глаза в совершенно незнакомом месте. Это была спальня, точно женская, судя по огромной кровати из темного дерева с красным постельным бельем и балдахином над ней. На полу был расстелен пушистый черный ковер, на широких окнах с балконом висели очень красивые такого же цвета шторы. Прикроватные тумбочки отличались ажурными ножками, как и туалетный столик. А вот шкафа я не нашел, зато заметил три двери. Из-за одной из них был слышен плеск воды.

Вскоре возникла тишина, и вышла Элизабет, завернутая в белоснежное полотенце.

– Ты очнулся, – прошептала девушка, бросаясь ко мне.

Она впилась в меня таким страстным поцелуем, что я даже не сразу среагировал.

– Ты так за меня волновалась? – спросил я хрипло, перебирая в пальцах ее еще мокрые волосы.

Девушка кивнула и легла мне на грудь. Прижав ее к себе, я тихонечко стал наслаждаться той близостью, что сейчас была между нами.

– Как я остался жить? – прошептал я, вспоминая собственную смерть. Или не смерть?

– Они не попали в сердце, а у меня в империи хорошие врачи.

Я кивнул, чувствуя, что теперь в неоплатном долгу перед Элиз.

– Как ты поняла, где я? Как нашла меня?

– Почувствовала.

– Ника… Эд… Лина…

– Твои родные в порядке… А Линиана… – долгая пауза и поджатые губы Элизабет все сказали мне без слов. – Она, скорее всего, уже мертва. Девчонка не переживет проклятия.

Прикрыв глаза, я представил Лину, ее золотистые волосы и эти вечно смешливые глаза. Если она жива, я обязан сделать что угодно, но помочь ей остаться в живых.

– Я схожу в душ? – спросил я, оглядев запекшуюся кровь на груди и руках.

– Конечно, все полотенца там.

Поцеловав напоследок Элиз, я скрылся в ванной комнате и наконец перевел дыхание. Меня очень сильно тревожила Лина, но я не знал, что делать и как быть.

От бессилия хотелось выть или начать крушить все вокруг, но, оглядев императорскую ванну и множество зеркал вокруг, я лишь выругался и включил воду.

Смывая с тела грязь, я думал о многом: необходимо было вернуться и обязательно узнать, что с Никой и Эдом, что с отцом и Кристой. Конечно, я верил Элиз, но увидеть их вживую для меня было необходимо, а еще необходимо найти Лину…

Думы прервала колющая боль в районе сердца, и в какой-то момент я так и замер, вглядываясь в свое отражение в большом настенном зеркале, а если быть точнее, в шрам, который рассекал мою грудину. Нервно сглотнув, я приблизился и внимательно всмотрелся: шрам заживал стремительно, не было ни швов, ни крови. Он почти затянулся, оставляя лишь некрасивую розовую лысую полоску среди кудрявых черных волос на моей груди.

– Стоп… Она сказала, что под сердцем… – прошептал я, понимая, что меня снова надурили.

Вот только шрам проходил на том месте, где у всех находится сердце! И я прекрасно помню, что кинжал вошел в меня по самую рукоятку!

Почему я живой? Зачем она врет?!

Намотав белоснежное полотенце вдоль ребер, я стремительно вышел.

– Нам нужно серьезно поговорить, Эл!

– Ах! – легкий вскрик девушки заставил меня вздрогнуть и обернуться, чтобы увидеть служанку, стоящую у двери с подносом, на котором лежала закуска и стояло два бокала.

Лицо Элизабет окаменело. Девушка попеременно смотрела то на меня, то на впечатлительную служанку, сохраняя при этом полную невозмутимость, ее выдавали глаза, в которых в данный момент бушевал целый гневный пожар.

– Ты ничего не видела, Эмма, – произнесла ровно Элиз, поправляя на груди спадавшее полотенце, – оставь поднос на столике – и свободна.

Освободившись, Эмма низко склонилась и покинула спальню.

– О чем ты хотел поговорить? – теперь обратились ко мне.

– Что со мной произошло на самом деле? – я отмер, направляясь к Элизабет, которая в это время с важным видом взяла бутылку вина из шкафа, а затем с присущей ей грациозностью сделала несколько глотков прямо из горла.

– У меня сегодня что-то вроде второго дня рождения, – отсалютовала мне она и засмеялась. – Так что не смотри на меня так, имею полное право…

– Что происходит, Эл?

Полумрак комнаты меня начал раздражать, одним резким движением я дернул бархатные шторы в разные стороны и снова посмотрел на девушку, которой впущенный мной свет совсем не понравился.

– Ну зачем? – протянула она, направляясь ко мне. – Не злись на меня, пожалуйста… не надо…

В черных глазах Элизабет стояли слезы, отчего я совсем растерялся, а обратившись к своей эмпатии, вдруг понял, что та молчит.

– Иди за мной, я кое-что тебе покажу, – произнесла вдруг девушка и потянула в сторону еще одни шторы.

– Балкон, – произнес я, когда Элизабет отдернула