«Что ты не чужд романтике — девушкам это нравится».

«А если решит, что букет готовился для нее?!»

Вот тут он меня, прямо скажем, удивил — и вынудил задуматься.

«Это вряд ли… — выговорил я после некоторой паузы. — Да и если вдруг окажется так — чем плохо-то?»

«Хотя бы тем, что это неправда!»

«Это легко исправить, — лукаво усмехнулся я. — Ландышей тут не то что на два — на десять букетиков хватит!» — будто бы примериваясь, окинул я взглядом полянку.

«Нет! Не вздумай!»

«Ну, тебе не угодишь…»

В корпус мы вернулись самыми последними — ни с кем по дороге не пересеклись — так что больше никто нам ненужных вопросов насчет цветов не задавал. Проходя через первый этаж, мы услышали из коридора голос Иры, вожатой третьего отряда — та громогласно отчитывала за что-то своих подопечных. Что ж, отлично: значит, если Марина сейчас в вожатской — то она там одна.

«Говорить буду я!» — напомнил Младший, прежде чем постучать в дверь.

«Да на здоровье!»

— Войдите! — раздалось изнутри.

Спрятав руку с букетом за спину, мы переступили порог вожатской.

— Что тебе, Резанцев? — кажется, не слишком обрадовалась нашему визиту Марина. Понятно: еще сердится — ей же, небось, вчера с Вадимом пришлось как-то объясняться…

— Я… Я это… — промямлил Младший, как-то вдруг растеряв всякий пыл.

«Помочь?» — услужливо предложил я.

«Катись к черту!»

«Ну, хозяин — барин…»

— Марина, я пришел сказать спасибо! — кое-как собравшись, скороговоркой выдал юный пионер. — За… За звонок в лесничество.

— Не за что, — сухо проговорила вожатая. — Но если подобная история повторится…

— И подарить вот это! — перебив ее, выбросил Младший вперед руку с букетом. — Так как… Потому что… — снова сбился он. — В знак моей… Чтобы не просто на словах, в общем!

— Зачем? — только сильнее нахмурилась вожатая. — Не надо!

— Ну, я подумал… Я же тебя подвел… Возьми, пожалуйста! — порывисто сунул ей ландыши чуть ли не в лицо юный пионер. Другого варианта, кроме как перехватить букет, у Марины просто не оставалось — разве что тут же на месте закусить им.

— Ну что ж, спасибо… — поколебавшись, вожатая понюхала цветы. — Приятно… пахнет.

— Пожалуйста! — просиял Младший.

— Только знаешь что, Резанцев, — продолжила между тем девушка. — Больше так не надо, хорошо? Во-первых, ландыши — цветы редкие, занесены в Красную Книгу — не стоит их просто так рвать. А во-вторых… Ты — пионер, я — твоя вожатая, старший товарищ, и никак иначе, — проговорила она строго. — Лучшей твоей благодарностью мне будет хорошее поведение и активное участие в общественной жизни лагеря, — выдала Марина сухую казенную формулировку. — Все остальное — излишне! А цветы впредь лучше дари нашим девочкам — у нас в отряде столько красавиц и умниц!

— При чем тут наши девочки? — в свою очередь насупился юный пионер. — Я же без всякой задней мысли! Просто поблагодарить!

— Если так — тем лучше, — мне показалось, или в голосе «старшего товарища» мелькнула нотка разочарования? — Спасибо за букет, — девушка вновь понюхала ландыши. — Ступай, скоро на линейку! — мягко выпроводила она нас затем из вожатской.

«Все из-за тебя! — раздраженно бросил мне Младший в коридоре. — Не с пустыми руками, не с пустыми руками… Так и знал, что она меня неправильно поймет!»

«Глядя как ты мялся и заикался, я бы тебя тоже неправильно понял, — парировал я. — Поручил бы дело профессионалу — все бы прошло, как по нотам!»

«Черта с два! Идиотской была сама идея с букетом!»

«Ничего подобного. Тут главное — как преподнести! В следующий раз разговаривать буду я — увидишь разницу!»

«Никаких следующих разов!» — взвился, что синие ночи кострами, Младший.

«Да хорошо, хорошо!» — скрыть язвительную усмешку стоило мне немалых усилий.

«И это она не меня, это она тебя отшила, так и знай!» — ни к селу ни к городу добавил мой внутренний собеседник.

«Как скажешь…» — на самом деле, пожалуй, все только к лучшему обернулось…

* * *

— Есть в отряде такие, кто хорошо играет в шахматы? — осведомился у нас, выстроившихся в две шеренги, Вадим, прежде чем дать команду проследовать на линейку.

Младший тут же вскинул руку — помешать ему, перехватив контроль, я не успел. Оставалось лишь недовольно буркнуть:

«Зачем? Он же не просто так спросил — наверняка какое-то очередное лагерное мероприятие! А нам с тобой некогда отвлекаться — даты сами себя не выучат!»

«Путевка в “Артек” тоже сама себя не заработает!» — сварливо бросил в ответ юный пионер.

«Ты что, всерьез на нее нацелился?» — удивился я.

«А что тут такого?»

«Хотя бы то, что в “Артеке” я точно не бывал, ни в 85-м, ни в другие годы!»

«Вот и отличный шанс это исправить!»

«Ну…»

Так-то, едва ли мировая история сильно пострадает, если вместо одного безвестного пионера во всесоюзный лагерь отправится другой… В то же время, мероприятие — международное, мало ли какие могут быть последствия… Приедет, например, в «Артек» дочка — или, скажем, племянница — нигерийского майора Бабангиды, влюбится там в моего Младшего (а почему бы и нет?!) и решит остаться с ним, в СССР! Ее, конечно, все равно отправят назад в Африку, но пока суть да дело, негр-папа отвлечется, и станет ему не до путча, который у нас намечен на 27 августа… Вот тебе и сдвиг в хронологии — доказывай потом, что Бабангида просто сбился с графика!

Впрочем, по-быстрому проговорив все это про себя, я и сам понял, сколь маловероятна наскоро сочиненная мной схема. Все, конечно, возможно, но едва ли риск велик… Коэффициент Сары Коннор, опять же…

«Кстати, ты же должен помнить: кто в итоге поедет в “Артек”, если пустить дело на самотек?» — дернул меня Младший.

«Понятия не имею, — ответил я. — Даже не знаю, какой отряд выиграет — меня в тот год из лагеря досрочно с сотрясением мозга увезли… Аккуратнее, кстати, на лестницах!»

«А какого числа ты упал — или что там с тобой приключилось?» — встревожился юный пионер.

«Да вот не помню!»

«Толку от тебя!»

Между тем Вадим пересчитал