в коллективное бессознательное миллионов людей. Нужны верующие, а именно, их безграничная любовь и поклонение.

Что было в Анреалиуме? Царь-Огонь вел себя как живое существо. Наклонял ко мне копье, смотрел мудро. Оживший миф действовал, совершал поступки, и, тем самым, создавал продолжение своей легенды в славянском эпосе. От открывшихся перспектив у меня захватывает дух. Неужели благодаря попаданию в покалеченное тело ребенка я набрел на путь к небывалому могуществу?

Генерировать божественные фантазмы? Раньше я даже помыслить о таком не мог. Мой старый-добрый Золотой меч — божественное оружие Гепериуса, солнечного бога Валинора. С моими собратьями та же самая история. Все фантазмы Префектов — мифы с их родных миров. А здесь же вот вышло подхватить миф и довести его до новой мысли, тем самым сформировав нечто непредсказуемое.

Что же, замечательно. Осталось только найти ключ от этой системы. Решить загадку и ковать оружие богов. От возможных горизонтов новой силы внутри перехватывает дыхание.

Все эти мысли проносятся в голове мимоходом. Бой с Ричардом не затихает ни на секунду. Принц использует левый боковой. Я отвечаю правым встречным — с Огневиками на кулаке. Ричарду удается отбить. Когти с треском сталкиваются, снова создавая светопреставление из грохочущих молний и шипящего пламени.

Ричарду легче сражаться. Принц сконцентрирован полностью на противнике. Он видит только меня — своего соперника. Остальной мир ему до лампочки. Магнетизм помутнил рассудок Ричарда, и возможность невинных жертв даже не приходит ему в голову. Но, как Префект, я не могу позволить себе такую же безалаберность. Всё время боя мне приходится отвлекаться и следить, чтобы молнии принца никого не поранили. Мои огненные вихри нивелируют грозовые всплески Ричарда. Иначе бы уже много народа сгорело.

Наконец мне удается достать Огневиками принца. Точнее, мы попадаем оба. Ричард проводит хук мне по плечу, я успеваю дернуться вбок, и Когти лишь слегка оцарапывают мое плечо. Синие резаки, конечно, даже не заметили ментальный доспех и прошили как бумагу. Но и ладно. Главное, я тут же срываюсь навстречу и бью в открытый корпус принца. Его броня сразу пробивается.

Брызгает кровь, и Ричард падает на колени, зажимая рану. Схватив принца за волосы, я приставляю Огневики к его маске. Шипящие лезвия горят красным пламенем в миллиметрах от его глаза. Принц вздрагивает, но отвести лицо не даю.

По залу пробегаются возгласы, ошледомленные, удивлённые, слышится свист, бурные хлопки ладоней. Кхм, еще кого-то волнует наш бой? Думал, уже все разбежались.

Молнии все угасли. Поэтому окружаю нас с принцем кругом пламени, чтобы не светить на всеобщее обозрение Огневиками.

— Достойный бой, — говорю принцу. — Был бы, если бы ты чуть не сжег половину зрителей.

Глаза Ричарда стекленеют от понимания.

— Я убил кого-то?

— Не исключено. Я развеял все твои молнии, что заметил, но мог упустить несколько, — приближаю Огневики к лицу принца. — Может, тебя нужно убить, Ричард? Как считаешь? Чтобы предотвратить все глупости, что ты еще можешь совершить.

— Хррр…Но ты же сам сказал! — хрипит он, зажимая ладонью кровоточащую рану. — «Не медли, раз решил». Так ты сказал!

Удрученно качаю головой. Какой же он еще ребенок. Несмотря на всю свою силу.

— Поэтому ты не хочешь отвечать за свои поступки? Потому что тебе кто-то что-то сказал? — он молчит. — Когда, будучи королем, ты соберешь военачальников, и они дадут тебе совет, по итогу которого твоя страна падет в страшной войне, все мужчины будут убиты, а женщины и дети проданы в рабство, так ты успокоишь свою совесть? Спихнешь вину на другого?

— Что ты мне ВТИРАЕШЬ? — рычит он, ударив меня Якой.

Я лишь фыркаю на это слабое подобие психической атаки. Щекотки мы еще не боялись.

— Элементарную вещь: что это твои Когти, Ричард. ТВОИ, — он ошеломленно вздрагивает. — Не мои. Я и так сделал всё, что мог. Подавил молнии, свалил тебя на колени. Так что тебе нести это бремя, а не мне. Поэтому вопрос только один — долго ли? — Огневики вспыхивают огненными искрами. — Я убью тебя и спасу твое королевство от нерешительного короля. Согласен?

Молчание. В прорезях маски глаза Ричарда наполняются слезами.

— Беркутов, черт, откуда ты взялся такой умный? — рычит он.

— Есть еще что сказать? — равнодушно спрашиваю.

Следующие слова даются ему намного тяжелее предыдущих.

— Не убивай, пожалуйста, — смаргивает он слезы. — Я услышал тебя. Этого не повторится. Обещаю.

— Кому обещаешь?

— Себе обещаю, — пытается принц отвернуться, но я крепко держу синеволосую голову. Долгий миг пристально смотрю в его слезящиеся глаза, а затем отпускаю.

Ричард верно сказал. Самые действенные обещания — те, которые мы даем сами себе. Ведь меня не будет рядом с принцем, чтобы проконтролировать его обет. А от себя, от своей совести не избавишься. По крайней мере, без потери человечности. Мятежники-хаоситы — наглядный тому пример.

— Не напортачь снова, Ричард. Сегодня ты сражался не со мной, а со своей гордыней. И ты проигрываешь.

Рана на животе принца уже залечилась. Он поднимается и смотрит на меня с ненавистью.

— Нет, Беркутов. Именно ты мой противник. Не знаю, откуда каждый раз у тебя берутся новые фокусы, — он кивает на мерцающие Огневики. — Но рано или поздно они закончатся, и ты свалишься мне под ноги.

— Может, и свалюсь, — пожимаю плечами. — Не зазорно проиграть сильнейшему. Закаляют именно поражения, а не победы. Так что еще увидимся.

Ричард смотрит удивленно, а потом убирает Когти. Я тоже гашу Огневики. Стена пламени спадает. Мы оглядываемся. Народ, столпившийся у выходов, смотрит на нас, округлив глаза. Перепуганные люди шепчутся. Девка, снявшая бюстгалтер, так и продолжает сжимать его в руках.

Астерия стоит у самого барьера, ее правую руку венчают два Громовых когтя. Княжна радостно показывает их мне. Ох, жеваный болотопс! Еще одна царапка на мою голову! Ладно, Астерия играет в другом округе, до нее еще нужно дожить. Вот с Ричардом мы снова встретимся уже на поле.

Анонсер, бледный как мел, входит в разрушенный октагон, огибая осколки. Ему страшно, но все равно идет. Настоящий профессионал. Дрожащими пальцами он берет мою руку и вскидывает к потолку:

— Победитель турнира — Лунный плясун!

Стадион взрывается криками. Люди подаются вперед. Видимо, повлияли мой магнетизм и крохи ауры Царя-Огня. Таким образом усилился синергетический эффект внушения.

Астерия убирает Когти и поднимается на арену.

— Ричард, мы едем домой, — княжна смотрит на меня. — Сеня, ты…

— Лунный плясун, Гай Фокс, — на арену вступает один из Беридзе. — Вас приглашает к себе Петрес Беридзе.

— Нахрен надо, — отмахивается Ричард, отвернувшись.

— Я иду, — киваю.

Принц тут же разворачивается.

— Тогда я тоже.

— Ричард, — шипит Астерия. — Тебе разрешили