Замполитрука снял шляпу и, решив, что хуже не будет, подошел ближе. Сидевший за стойкой немолодой мужчина невозмутимо кивнул:

– Добрый день, господин Белов. Извольте получить ключи. Номер на третьем этаже с прекрасным видом на Эйгер.

Оставалось поздороваться, поблагодарить и… И что дальше?

Он сунул ключи в карман пальто и присел на большой диван черной кожи. Прямо перед ним оказался столик, на котором красовались пепельница и проспект в яркой обложке. Надпись зазывно вещала: «Эйгер ждет вас!»

– Не помешаю?

Парень его лет или чуть старше, без пальто, но в шляпе, улыбнулся и кивнул на диван.

– Едва ли, – рассудил Белов. – Падайте, веселее будет.

Тот охотно принял приглашение. Александр, не удержавшись, мельком взглянул на соседа. Лицо решительное, словно у спортсмена на старте, яркие губы, уши плотно прижаты к черепу. Если все вместе сложить, ничего приметного. Разве что выбрит очень гладко и, если верить легкому запаху одеколона, совсем недавно.

– Можно в седловину Девы сходить, – парень, взяв в руки проспект, перевернул несколько страниц. – Незабываемые впечатления! Там, правда, сейчас снегу по пояс… А еще можно на ледник.

Александр не хотел, а вздрогнул.

– Знаете, н-не надо, пожалуй.

В горах он никогда не бывал, а высоты не то что боялся, но… Не надо!

– Не стоит! – охотно согласился сосед. – На леднике сейчас – чистый мрак. О! А если к траверсу Хинтерштойсера? Снег там почти сошел, всего-то и дел – вбить десяток крючьев. Вы «кошки» с собой захватили? Вид от траверса, я вам скажу, потрясающий. Сейчас, конечно, март, лавины чаще, чем обычно…

– Издеваетесь, – рассудил Белов.

Парень негромко рассмеялся.

– Не над вами, скорее, над самим собой. Сегодня утром сбегал на разведку… Ой-й-й! Но раз уж сюда приехал…

Протянул широкую ладонь.

– Петер Хельтофф. По фамилии и называйте, так оно проще.

От крепкого рукопожатия заныла рука.

* * *

– Нет-нет, я не фанатик-скалолаз, но когда еще выберешься в горы? Скоро шеф приедет, с ним и пойдем в связке. Присоединяйтесь, Белов! Надо же когда-нибудь начинать?

– В горы… Мне бы, Хельтофф, сперва разобраться.

– Да помилуйте! В чем? Швейцария, первоклассный отель, Эйгер! Живи и радуйся! Что вас смущает? Почему вы не в Рейхе, а в Швейцарии? Из-за Министерства иностранных дел. Риббентроп – редкий чистоплюй, отказывается лгать, даже если в этом есть нужда. А теперь он с полным основанием может заявить советскому послу, что никакого Александра Белова на территории Рейха нет. Советский Союз не признал аннексии швейцарских кантонов, так что это будет чистая правда. Ну и еще кое-что… Отель сейчас находится в ведении Главного административно-хозяйственного управления СС, все под охраной, никакой чужак нос не сунет. Идеальное место, чтобы провести следствие – серьезно, вдумчиво, вплоть до конечного результата.

– А вы мой новый следователь.

– Догадались? Только, извините, плети из кожи бегемота нет, не выдали.

* * *

Чемодан был уже в номере. Александр, сняв пальто, кинул шляпу на кровать и поглядел в окно. Никакого прекрасного вида, только туман. Итак, подвал №… № 5, если камеру в «Колумбии» посчитать. Здесь тоже камера-одиночка, кровать с двумя подушками и портьеры на окнах – всего лишь детали. И решеток не нужно, с третьего этажа не выпрыгнешь.

Во внутреннем кармане пиджака – желтый кожаный бумажник. Значит, завтрак с обедом носить не станут, полное самообслуживание. А вместо прогулок во дворе – маршрут по обледенелым скалам. И не найдут, даже если искать станут. Кто догадается заглянуть в швейцарский отель?

Но все-таки в словах веселого парня Хельтоффа имелась некая неувязка. Александр постарался вспомнить весь разговор. Риббентроп, редкий чистоплюй, не желает лгать… Кем бы его новый следователь ни был, но чина невеликого, а между тем берется министров судить. Значит, не его эти слова а… А, допустим, шефа, который в горы собрался. Гюнтер Нойманн считает, что Рейх очень похож на феодальную Германию – ту самую, которую застал Ганс Сакс.

Герцоги и бароны… Герцог Риббентроп не хочет лишних неприятностей. А каких? Белов усмехнулся. А таких! От тайги до британских морей Красная армия всех сильней! Значит, если о нем узнают в СССР…

…Ne smej vrat, padla kontrrevolyucionnaya! Kolis, suka, u nas i ne takie bobry kololis!

Александр помотал головой. До подвала № 6, который на площади Дзержинского в Москве, еще дожить надо. А игру этим штукарям он постарается поломать. Вот только Москва далеко, а отель принадлежит Главному административно-хозяйственному управлению СС.

Он вновь поглядел в окно – и не увидел тумана. Из-за туч сияло солнце. Края их истончились, открывая взгляду острый горный пик. Черные склоны в трещинах-морщинах, белый лед на вершине… Александр подошел ближе, коснулся рукой холодного стекла.

Здравствуй, Эйгер!

* * *

С новым следователем договорились встретиться через час в местном баре на первом этаже. В бумажнике нашлись полторы сотни марок разными купюрами. Александр вспомнил, что в последний раз ужинал в «Колумбии»…

– Закажем запеченные яйца по-швейцарски, – рассудил Хельтофф, кивая на ближайший столик. – Здешнее фирменное блюдо. Кофе тут тоже приличный и… А не взять ли нам, Белов, коньячку? Не пьянства ради, а для знакомства.

Время раннее, в баре – никого, тем не менее, музыка играла. Сначала что-то легкое, веселое, а затем, как только они освоились за столом, ударил тяжелый бас.

Сонный бармен поставил на стол две хрустальные рюмки. Хельтофф взял свою, зажал в руке, чтобы коньяк согрелся.

– Вот это жизнь, Белов! А вы: плети, плети! У ваших комиссаров никакого воображения.

– В Рейхе такого не услышим. Негритянский джаз, музыка вырожденцев. Хорошо-то как, Белов! Ну, прозит!..