— Сюжет усложняется, — бормочет Эйден рядом со мной. Адам знает о ней, но никто из других парней не знает, и я бы предпочел, чтобы так и оставалось.

— Ребята, это моя сестра, Хлоя, — мои глаза прикованы к ней. На стуле внизу стоит рюкзак, и мне интересно, как она сюда попала. Она находится в реабилитационном центре всего неделю, и я согласился на потенциальное шестимесячное пребывание. Разве они не должны были позвонить мне, если она пропала? Достав телефон из джинсов, я проверил: у меня действительно было несколько пропущенных звонков из учреждения. На лекциях я отключил телефон, а потом забыл включить его, потому что был слишком отвлечен шуткой Эйдена. — Если вы извините, нам нужно кое-что обсудить, — говорю я парням, хватая Хлою за руку и таща ее вверх по лестнице, подальше от блуждающих глаз.

Я закрыл и запер дверь, прежде чем повернуться к ней. — Какого черта ты здесь делаешь, Хло? — я изо всех сил стараюсь не показаться сердитым. Мне нужно быть ответственным и полезным старшим братом. Если я буду говорить так, будто пытаюсь быть папой, это не сработает. Она просто закричит в ответ. Я скрещиваю руки, ожидая ее ответа.

Она слегка всхлипывает. — Дев, я скучала по тебе, — она говорит так, как будто я не видел ее на прошлой неделе и не отвез в реабилитационный центр. Она тормозит, о чем мне говорят суетливые руки и бегающие глаза. Успели ли они хотя бы начать работу над программой вывода средств из нее? Слава богу, она приехала сюда, а не просто так решила сбежать окончательно.

— Почему ты не в реабилитационном центре, Хло? — я шепчу, надеясь, что парни не пытаются меня подслушать. Все, что я получаю в ответ, — это пожимание ее плеч. Я вздохнул, пытаясь придумать, как получить от нее ответ, который мне нужен. — Ты знаешь, я влез в долги, чтобы заплатить за это? — когда мы были детьми, чувство вины творило чудеса.

Ее глаза опустились, глядя на кончики черных ботинок, шаркающих ими по темному деревянному полу. — Я знаю и возвращаюсь, — облегчение, нахлынувшее на меня, похоже на приливную волну. — Я просто, — она остановилась, поджала губы и подняла глаза, чтобы посмотреть на меня. — Наверное. У меня такое ощущение, что мы оставили все на плохой ноте.

Наклонив голову, я какое-то время изучаю сестру. Она не выглядела такой уязвимой с тех пор, как нам было одиннадцать. Впервые за долгое время я вижу боль и обиду, назревающую в ее глазах. — Мы ушли не на плохой ноте, Чак, — она фыркает при упоминании своего старого прозвища. — Ты могла бы позвонить мне, если бы хотела о чем-то поговорить.

Без предупреждения она прошла мимо меня, рухнула на кровать и закрыла лицо руками. Послышались маленькие, отчаянные рыдания. — Мне очень жаль, Дев, — это все, что я могу разобрать сквозь приглушенные крики.

Я сел на кровать рядом с ней, поглаживая ее спину, пока она рыдала. — Мне не нужны извинения, Хло. Мне просто нужно, чтобы ты поправилась, — она кивнула головой, посмотрела вверх, повернулась ко мне и обняла меня за плечи. Она продолжала плакать. Это больше эмоций, чем я когда-либо видел от нее. Ей нужно выпустить все это наружу.

— Находясь одна в этой палате, все эти мысли и чувства охватили меня, — ей удалось сказать это после еще нескольких минут тихого плача. Я провел рукой по ее волосам, молча слушая ее. — Там не было никого, кто мог бы отогнать эти мысли и чувства. Мне нечем было ошеломить себя. Все, что было в комнате со мной, — это черная дыра, которую Кэсси оставила после своей смерти, — ей потребовалось много времени, чтобы выговорить все слова, но я впитал каждое слово, и мое сердце разрывается за нее. — А потом я разрушила нашу семью. Я — причина, по которой папа ушел. Я — причина, по которой ты рано бросаешь колледж и теряешь диплом. Я не только испортила свою жизнь. Я испортила все остальные вокруг меня.

На мгновение я не мог ее отпустить. Я просто держал ее крепче, надеясь, что моя любовь к ней пронизывает все. Я схватил ее за плечи, отталкивая, чтобы ей пришлось посмотреть на меня. — Не смей чувствовать себя виноватой из-за того, что папа бросил нас. Он не был настоящим мужчиной. Он оставил нас именно тогда, когда мы в нем нуждались. Могла бы ты лучше справиться со своим горем? Да, возможно ты злодей в этой истории. Ты просто пытаешься сделать в мире как можно лучше, как и все мы, — она грустно улыбается, едва замечая, что я говорю. Вместо этого она решила сосредоточиться на своих сколах черных ногтях — тонком напоминании о том, кем она пытается быть.

Громкий веселый голос Эйдена прерывает наш момент. Вероятно, он поздравляет себя с победой в игре на Xbox или чем-то в этом роде. — Нам пришлось нелегко. Мы это знаем. Но все, что мы хотим сделать сейчас, — это помочь тебе пройти через это. Это будет тяжело, и тебе придется столкнуться с вещами, с которыми ты не хочешь. Но тебе станет лучше. Это все, что мы с мамой хотим для тебя. Этого же хотела бы и Кэсси для тебя.

Она по-прежнему хранит молчание, предпочитая слегка приподнять губу и ободряюще кивнуть головой, зная, что ей нужно вернуться. Она положила голову мне на плечо, и я положил руку ей на спину, нежно поцеловав ее в лоб. — Прости за все это, Дев. Ты мне просто был нужен.

Из меня вырывается гортанный смешок. — Да, ну, в следующий раз, когда я тебе понадоблюсь, просто позвони. Я всегда подниму трубку для тебя. Как ты вообще выбралась из этого места? — спросил я с любопытной ноткой в голосе, пытаясь снять напряжение.

Она свернулась калачиком и тихо застонала. — Возможно, я украла униформу медсестры, — это все, что мне нужно услышать. Я не хочу знать, как ей это удалось.

— Хорошо. Ну, не делай этого снова. Мне нужно позвонить в учреждение и сообщить им, что я тебя нашел. Ты еще несовершеннолетняя, и они, возможно, уже разослали желтую тревогу, — я оставил ее сидеть на кровати, а сам позвонил в учреждение и договорился отвезти ее утром. Это недалеко, и я благодарен за то, что она теперь здесь, потому что это моя проблема, а не проблема моей мамы. Я могу присмотреть за ней.

— Мне очень жаль, Дев, — она пробормотала, играя с манжетами черной