Смело пошли в бой резервные силы арабов. Несколько тысяч вооруженных саблями всадников на рвущихся в бой свежих лошадях и верблюдах ударили по уставшему отряду Оса Багатара с фланга. Прибодрились арабы.

Взглянул снова Ос Багатар на небо, где Господь открыл его взору небесное сражение. Беспощадно рубил и его отец и верные алдары крылатых змеев и могучих эфиопов. Побеждали небесные воители джиннов. Возрадовалось сердце молодого аланского царя. Появилась у него уверенность в победе. И в третий раз возгласил небесный ахсартагат Ос Багатар:

— Сражайся, сын! Сражайся за Аланию! — И начали добивать небесные алдары темные силы. Торжественно развевались в небе белые стяги.

Заметил тогда молодой Ос Багатар вздымающееся на востоке облако пыли. Забилось его сердце: может быть, стягивают сюда дополнительные силы арабы. Тогда аланы обречены на поражение. А может быть, это движутся союзники? И тут, узнал он белые стяги над головами всадников. На подмогу спешили аланы!

…Когда оставил горы молодой Ос Багатар со своими воинами, Саурмаг приказал дяде ахсартагату Хамыцу вместе с основными силами занять горные укрепления, чтобы не допустить арабов на Кавказ. Считал Саурмаг, что тем самым убил одной стрелой двух лисиц — погубил Оса с его сторонниками и сохранил Дарьалан. Но не выдержал Хамыц, услышав, что ушел его племянник на войну вместе с адыгами и абхазами. Направился он во главе своих войск на помощь Осу Багатару, оставив Саурмага одного с нечестивыми планами. И так болело сердце его, что не послушал он погибшего брата своего Оса Багатара, который явно указал на своего преемника.

Раскаивался ахсартагат, что поддержал когда-то Саурмага — целью второго сына государя было лишь укрепления личной власти, и собственные интересы он ставил выше интересов Алании и рода ахсартагата. Был он алчен, упрям, властолюбив и сластолюбив. Не таким должен быть аланский царь!

Стремительно врезались подоспевшие полки алан под предводительством ахсартагата Хамыца в самую гущу сражения, обильно полилась кровь мусульманская, и понял Усман-ад-Дин, что проиграл он этот бой, который, скорее всего, окажется для него последним. Не хотел он вернуться в Багдад проигравшим. Лучше уж сложить голову на поле боя!

Сражение же развернулось нешуточное — сильно теснили арабов аланы. Окружили они холм, где находилась ставка полководца, ахсартагата Сослана — возлюбленного царевны Русудан. Напали аланы на арабов и завязался кровавый бой. Падали уставшие аланские лошади навзничь, и тогда аланы сражались пешими, стаскивая арабов с лошадей и верблюдов. Достал ахсартагат Сослан большой аркан и бросил петлю в сторону полководца Усмана-ад-Дина. С первого же раза заарканил он прославленного полководца. Но тот уже был к тому времени смертельно ранен — пробила его доспехи аланская стрела, лилась его кровь ручьем по груди и животу. Не прожил бы он долго после схватки. Не зная благородства алан, молил он Аллаха, чтобы не допустил он жестокого глумления над ним живым и надругательства над мертвым. Но Сослан приказал перевязать его раны и отнести в безопасное место.

Сражение заканчивалось. Арабы отступали, побросав черные знамена. Кое-где садились уже такие же черные вороны и клевали трупы. Радостно каркали они — начинался их пир. Много арабов бежало. Немало знатных мусульман попало в плен к аланам, в том числе Махмуд и Усман-ад-Дин.

Полководец лежал, тяжело дыша, когда к нему подошел Сослан с переводчиком. Он спросил про ожерелье любимой жены халифа Гюзели. Отвечал полководец, что не может он его отдать, потому что обещал халиф Абу Джафар Абдаллах — великий воин и поэт — эту драгоценность аланской царевне Русудан как подарок к свадьбе. Просил он не отбирать его ради уважения к поверженному врагу. Клятвенно заверил его Сослан, что ни к кому больше не попадет это ожерелье, что он сам передаст его прекрасной Русудан из рук в руки. Поверил Усман-ад-Дин ахсартагату и достал из-за пазухи драгоценность. Затем он медленно закрыл глаза, шепча молитвы, и испустил дух.

Прижал Сослан ожерелье к сердцу — часто билось оно от счастья. Представил ахсартагат, как обрадуется Русудан, когда принесет он ей это ожерелье. И тут же душу его охватили страх и ревность — ведь царевна находилась в столице каганата и, как говорили многие, готовилась к свадьбе с младшим бегом Иосифом. Хоть и знал ахсартагат, что не любила царевна рыжего хазарина, но Иосиф был наследником престола каганата, а он сам, хотя и происходил из царского рода ахсартагата и был богат, все-таки оставался лишь подданным аланского Багатара, а не самостоятельным правителем.

И пошел печальный Сослан к царю Осу Багатару, который в тот момент разговаривал с аланом-предателем Махмудом. Говорил ему царь:

— Где был твой Магомет, когда позволил тебе — безупречному воину духа — проиграть в битве?

Ничего не отвечал Махмуд, лишь глядел на царя с ненавистью. Вдруг он выхватил единственной рукой припрятанный кинжал и вонзил его себе в сердце. Опечалился Ос Багатар такому концу единоплеменника. Ибо хотя и заслуживал тот смерти за предательство, благородный царь уже простил его в своем сердце. «Слишком много крови пролилось в битве, — думал он, — чтобы и после победы продолжать убийство».

Приказал Ос Багатар унести тело несчастного Махмуда и, увидев подходящего Сослана, радостно обнял его и тепло похлопал по плечу:

— Ну что, пленили вы прославленного полководца Усмана-ад-Дина? Хотелось бы мне поговорить с ним.

— Усман-ад-Дин умер от полученных ран. Я приказал отдать его тело пленным арабам, чтобы те погребли его с почестями.

— Что ж, он был хорошим воином. Ну а пленных мы отпустим. — Ос Багатар, широко улыбаясь, поправил черные усы. — Радостный день сегодня для Алании. Отстояли мы отечество и веру. Завтра на рассвете выступаем в Магас.

Сослан потупил глаза и достал из-за пазухи платок царевны, в который было завернуто драгоценное ожерелье.

— Вот, славный Ос Багатар, свадебный подарок сестре твоей прекрасной Русудан от халифа Абу Джафара Абдаллаха. — Ахсартагат неловко протянул царю драгоценность. — Отдай его ей!

Взял в руки ожерелье славный Ос Багатар, залюбовался переливающимся жемчугом, затем вернул Сослану:

— Вот сам ей его и отдашь, тем более, что оно принадлежит тебе по праву как пленившему Усмана-ад-Дина. Это твой воинский трофей, и ты волен распоряжаться им, как желаешь. К тому же Русудан, как сообщил мой дядя ахсартагат Хамыц, бежала с Итиля, обманув бега и всю его охрану.

— Как это случилось? — воскликнул Сослан.

— Прости мой друг, что я не говорил тебе, но начальник тайной службы Давид давно планировал вызволить Русудан из золотой клетки, но не было у нас на это сил. Оказалось, что сестра справилась без нашей помощи, показав в очередной раз всему миру, что аланские женщины не уступают мужчинам.

Ты знаешь, что Давида я оставил управлять нашим замком в Алании. Когда Хамыц с войсками подступил к замку, выполняя приказ Саурмага, к нему вышли Русудан и Давид. Именно сестра убедила Хамыца присоединиться ко мне и оставить Саурмага, который, кстати, по последним сведениям, бежал в каганат и отрекся от царского титула… Так что можешь меня поздравить с тем, что вернул я трон свой! Снова Ос Багатар — законный аланский царь!