Радостно обнял его Сослан:

— Поздравляю тебя, друг мой и государь! Не сомневался я в том, что так произойдет… И где сейчас Русудан? В замке?

Улыбнулся Ос Багатар:

— Ах да, ты, наверное, хочешь узнать, как ей удалось бежать из Итиля?.. Удивился мой дядя Хамыц, когда удалось его племяннице бежать из неприступного замка и покинуть хазарскую столицу. Хоть и почетной пленницей была она, но все-таки пленницей, за которой день и ночь был строжайший надзор. Просил он Русудан поведать о деталях своего бегства. И сестра рассказала, что ей помог тайный шпион, подчиняющийся только одному Давиду, а еще некий купец, об имени которого, как и об имени шпиона, она просила не спрашивать.

В общем, с помощью этих людей в числе ближайших служанок царевны оказались верные своему отечеству аланки. В один из дней Русудан поменялась одеждой со своей горничной, статью, осанкой и внешностью напоминающей сестру. Затем она спокойно вышла из замка, словно бы за продуктами, и с купеческим караваном отправилась в Аланию, где ее радостно встретил на перевале наш Давид. Думаю, что о подробностях своего бегства она расскажет тебе сама. Очень беспокоилась она и все расспрашивала о тебе. — Хитро улыбался Ос Багатар, и друг его не мог понять, почему.

Покраснел тогда от переполнявших его чувств Сослан.

— Жду с нетерпением, когда встречусь с ней и подарю это ожерелье! Вот только стыдно мне, что не сам я вызволил ее из плена…

Вдруг забилось сердце его, как от крепкого вина, — услышал он за спиной голос голубки своей:

— Не стыдись, Сослан! Сегодня ты доказал, что силен и храбр, а также любовь ко мне.

Изумленно обернулся ахсартагат и увидел возле царского шатра прекрасную Русудан. Казалось, что за время разлуки стала царевна еще прекрасней. Светились глаза ее, как изумруды, черные волосы падали на плечи, а прекрасное лицо украшала улыбка, которая некогда так пленила его. Царевна посмотрела на ожерелье, что Сослан держал в руках.

— Добыл, выходит, ты для меня сокровище любимой жены халифа? — Затем пристально посмотрела ему в глаза, словно пытаясь понять, не остыли ли чувства благородного Сослана к ней. Боялась она этого и тщетно пыталась скрыть свой страх.

— Русудан!

Влюбленный ахсартагат приблизился к царевне и, не сводя с любимой глаз, вложил в ее белые руки жемчужное ожерелье.

Все ее сомнения вмиг растаяли, словно утренняя дымка. Взяла Русудан ожерелье и надела на шею, а затем, улыбнувшись, положила свои ладони в руки ахсартагата:

— Спасибо халифу Абу Джафару Абдаллаху — великому воину и поэту — за достойный подарок к свадьбе. А тебе, Сослан, за любовь и верность твою!

Теперь оба они посмотрели на аланского государя. Ос Багатар все так же загадочно улыбался, но теперь Сослан понимал, почему Весело махнул им царь — дескать, о главном поговорим потом, после того, как омоем раны и похороним погибших.

Взялись за руки влюбленные — им многое нужно было сказать друг другу.

…Пусть читатели позволят мне оставить теперь ахсартагата Сослана и царевну Русудан одних и избавят меня от обязанности описывать окончание этой истории.

Царевич Иуане возвращался домой. Наступила зима, и с неба падала снежная крупа. Ветви деревьев покрылись изморозью, дул сильный пронзительный ветер. Но тепло было царевичу. Хорошими вестями встретила его родина. Опять в храмах шли божественные службы — вернулись греческие пресвитеры вместе с архиепископом Феофаном. Закончилась смута так же быстро, как и началась.

Иуане вернул на родину икону святого великомученика Георгия.

Царственный брат Иуане Ос Багатар укрепился на троне. Греки в союзе с Русью и печенегами ударили по восточным владениям хазар, заняли Херсонес и несколько других городов; в некогда языческих степях появились православные священники. Саурмаг бежал в каганат, а затем в Багдад, где, как говорили, принял ислам. Надеялся неудачник вернуть власть с помощью арабов, не оставлявших надежду сделать Кавказ мусульманским.

Хазарский бег Аарон II почти сразу же после битвы на равнине признал власть Оса Багатара. Просил он помощи в борьбе против печенегов и умолял заступиться за каганат перед византийским императором Романом Лакапином. Рассыпалась в прах его премудрость перед силой духа алан и Крестом Господним. Но не пошел ему навстречу Ос Багатар. Кровь отца его взывала к отмщению. Собирались в Магасе новые полки. Хотел аланский царь сменить иудейскую династию Булана на христианскую, чтобы и в Итиле светились золотом купола православных храмов. Это будет достойное применение злату хазар — так решил Ос Багатар.

Сын Аарона II, рыжеволосый бег Иосиф заболел странной болезнью: не радовали его больше ни деньги, ни власть. Укрылся он от всех в своем дворце — чем он там занимался, было одному Богу известно, но уже все знали, что Русудан ему не принадлежит, что ловко обвела его царевна вокруг пальца и оставила в дураках. Даже мудрый отец не мог его утешить. Чувствовало сердце молодого бега, что скоро Итиль будет разрушен, как предсказывала Русудан — не было больше над каганатом покрова Всевышнего. Не мог Иосиф справиться с тоской и печалью — сломила его неудача с аланской царевной.

Купец Менагем по-прежнему оставался доверенным лицом хазарского бега. Он ведал торговыми сделками и отвечал за проход караванов через Дарьалан, делая на этом огромные деньги. Оставаясь другом аланской и хазарской знати, Менагем тонко играл даже на небольших противоречиях.

Возмужал Иуане во время своего путешествия. Его обветренное лицо украшала большая черная борода, руки сжимали посох, губы шептали молитву, а пальцы перебирали потертые четки. Его подвиг веры навсегда остался незамеченным перед людьми — только Господь знал истину. Но слава человеческая меркла в глазах царевича перед Божьей славой.

Придя в Аланию, первым делом посетил Иуане старца Геора. Посидели они в сторожевой башне у очага, вспомнили простого душой и сильного телом и духом пастуха Куще, помянули его чашей пива. Пусть земля тебе будет пухом, добрый Куще, а на небесах будешь вечно лицезреть ты лик Господень!

Икону святого великомученика Георгия старец отказался оставить у себя.

— Лучше поставить ее в соборном храме Магаса, — сказал он: икона эта — благословение Божие для всей Алании, а не только для моей заброшенной сторожевой башни…

Рассказал Геор, что недавно приходил к нему друг — греческий пресвитер, вернувшийся вместе со всем клиром из Царьграда, и, как и раньше, служили они Божественную литургию в дзуаре святого Георгия. Принес пресвитер с собою радостную весть — скоро в Магасе сыграют свадьбу молодого ахсартагата Сослана и прекрасной царевны Русудан. Говорили, что это будет свадьба, какой не видел и никогда не увидит Северный Кавказ. Старец советовал царевичу поторопиться, чтобы успеть на свадьбу. Вот уж как обрадует он всех своим неожиданным появлением — ведь его считают погибшим, сгинувшим бесследно.