Вместо ответа Делия раскрыла ему объятия.

* * *

К вечеру даже самые бывалые члены экипажа вынуждены были признать, что «небольшое волнение на море» перешло в настоящий шторм. Возрастающая качка сильно затрудняла сервировку, но обслуживающий персонал старался вовсю для тех немногих, кто выказал желание поужинать.

Вирджиния Берч провела большую часть дня в своей каюте, но позже, угнетенная одиночеством, предпочла перебраться в салон и прилечь там на диван. От еды она отказалась, лишь пригубила вино в надежде облегчить этим приступы морской болезни. Адди Истон, как ни странно, выглядела лучше, чем в начале бури, хотя аппетит к ней так и не вернулся. От Паттерсонов не было ни слуху ни духу. В целом из шестисот пассажиров «Центральной Америки» выбыло из строя уже больше половины. Мужчины пытались развеять тревогу заверениями, что к утру океан успокоится, но леди в ответ только вздыхали. Делии тоже казалось, что шторм еще только набирает силу.

– Шторм – штука интересная, – говорил судья Монсон. – Зависит, знаете ли, от времени года. К осени они бурные, но кратковременные.

С ним соглашались те, кому уже приходилось многократно бороздить эти воды. Капитан Гериндон предложил, по обыкновению, после ужина составить партию в вист. Шарп и Монсон выразили согласие и подыскали четвертого – некоего мистера Брауна, шапочного знакомого Истонов, направлявшегося в Нью-Йорк на собственную свадьбу.

Фрэнсис Кэдбери к ужину не вышел. Делия начала уже надеяться, что его свалила морская болезнь, как вдруг он появился в салоне. Опоздание к висту явно привело его в раздражение. Оглядевшись, он заметил в углу Делию с Вирджинией, оживился и без малейшего раздумья направился к ним. Ничего хорошего его приближение не сулило, тем более что Кент как раз отлучился в каюту за какими-то бумагами, чтобы показать их Энзелу Истону.

Неверный, петляющий шаг Фрэнсиса мог объясняться либо качкой, либо принятым алкоголем. Оставалось надеяться, что он не настолько пьян, чтобы устроить публичную сцену. Увидев его злобно горевшие глаза, она поняла, что надежды тщетны.

– А вот и наша прекрасная леди! Вы, должно быть, высокого мнения о себе, а? Моя сестра вам и в подметки не годится?

За свою богатую приключениями жизнь Делии приходилось не раз сталкиваться с пьяными, и обычно она старалась не вступать с ними в конфликт.

– Я уверена, что ваша сестра достойна всяческого восхищения.

– Именно так, черт побери! Она лучшая из женщин – в этом есть и моя заслуга. Еще со школьных лет я следил за тем, чтобы никто не смел обидеть Каролину. Мне не раз случалось давать от ворот поворот какому-нибудь влюбленному слюнтяю, который возомнил себя достойным ее…

– Полагаю, тот, кто ее достоин, все еще на пути к своей даме.

– Ха! Она, видите ли, прельстилась Брэдфордом. Я старался отговорить ее, но она все твердила, что займет достойное место не только в филадельфийском, но и в нью-йоркском высшем обществе. И заняла бы, если б не вы. Вам это даром не пройдет!

– Сэр, – вмешалась Вирджиния, обретая силы, – уж не угрожаете ли вы?

– А если и угрожаю? Я прав, кругом прав! Будь я проклят, если моя сестра пострадает по вине какой-то жалкой ирландки!

Пока Делия подыскивала ответ, подошел Билли Берч: – Не следует так вести себя в присутствии дам. Возьмите себя в руки! Лучше садитесь за наш стол и присоединяйтесь к игре. Я скажу, чтобы на вашу долю принесли стакан.

Пыхтя, как рассерженный индюк, Фрэнсис все же позволил себя увести. Уходя, Билли обернулся и подмигнул Делии. Она ответила благодарной улыбкой. Этот инцидент свел на нет все ее хрупкое равновесие, пробудил едва уснувшие сомнения, но когда Кент вернулся, она сумела продолжить разговор, как если бы за время его отсутствия ничего не случилось.

Возможно, подумалось ей, пароход пойдет ко дну, и им больше не придется решать проблемы такого рода.

За толстым слоем темной пелены

Был спрятан серпик узенький луны,

И не нашлось бы подходящих слов

Для ярости бушующих валов…

Сэмюэл Тейлор Колридж. Сказание о старом мореходе

Когда Кент вернулся с бумагами, Делия показалась ему какой-то странной, но только к самому концу вечера он узнал от Берча об оскорбительном поведении Фрэнсиса.

– Этот тип надрался, – презрительно хмыкнул Билли, – а характер у него и без того не сахар. Мне удалось отвлечь его внимание, но за такими надо приглядывать постоянно.

– Знаю, – вздохнул Кент. – Придется мне теперь не спускать с него глаз. А вам я приношу свою искреннюю благодарность.

Он вернулся к Делии, но так ничего и не сказал ей до тех пор, пока они не оказались наедине в своей каюте.

– Жаль, что все так получилось. Я слышал, Фрэнсис успел тебе нагрубить. А меня как назло рядом не было!

«Жаль» – это было чересчур слабо сказано. Кент был пристыжен и раздосадован. Если ему не удалось оградить Делию от оскорблений даже здесь, на пароходе, что же будет в Нью-Йорке? И это после всех его заверений!

– Вот и хорошо, что тебя не было, – к его удивлению, сказала она. – Этот человек был пьян и намеренно искал ссоры, он так и исходил злобой. Будь ты со мной, дело бы кончилось дракой.

– Уверяю тебя, что не все на побережье таковы, – заверил Кент, видя ее подавленность. – Кэдбери не джентльмен. Он с детства был драчливым трусом, из тех, кто изводит слабых, но никогда не осмелится поднять руку на более сильного. Хотя наши матери и дружили, я Фрэнсиса терпеть не мог. Тебе не часто придется сталкиваться с людьми вроде него.

– Неужели ты думаешь, что я сочла бы его твоим другом детства? – Делия улыбнулась. – Это не сделало бы чести моей проницательности. Но я рада, что ты подтвердил мое впечатление. Вдруг я приписала Фрэнсису всевозможные пороки просто… из-за ревности…

– Тебе не к кому ревновать! – воскликнул Кент, привлекая ее к себе. – Помолвка с Каролиной была сделкой, а не результатом чувств. Наш союз нужен был для процветания фирмы, и никто из нас не давал себе труда притворяться, что влюблен.

– Это в самом деле так или ты меня просто утешаешь? Знаешь, как неприятно стать причиной чьих-то страданий? Если Каролина относится к тебе хоть вполовину так, как я, ей будет нанесен ужасный удар!

– Удар по ее гордости и амбициям, – хмыкнул Кент, прижимаясь щекой к рыжим кудрям. – В детстве мы с Каролиной неплохо ладили, и матери усиленно поощряли нашу дружбу. Но с возрастом, когда я занялся бизнесом, а она целиком отдалась светской жизни, у нас не осталось общих интересов. Это моя мать заговорила о женитьбе на Каролине, а поскольку обзаводиться семьей мне все равно пришлось бы, я позволил себя уговорить и посватался. Предложение было принято с тем же равнодушием, с каким и сделано.