Но я сказала ей, что все и так в порядке, я вовсе не хандрю.

И я говорила это всерьез. Я собираюсь на работу, хотя бы на полдня. Остальное время хочу провести на кладбище. Пойду туда и поболтаю с Фредди, а потом вернусь домой и пораньше лягу спать. Я с января не принимала розовые пилюли. Твердила себе, что я просто берегу свой запас. А если честно, то из-за того, что в том мире Элли потеряла ребенка. Ее беременность – очень заметная часть моей жизни здесь, в реальном мире. Сестра все еще мучается тошнотой по утрам, а выбор имени стал главной темой наших разговоров. Элли уже устраивает из этого настоящие спектакли. Через несколько месяцев на свет появится некое новое человеческое существо, отсутствующее в моем втором мире, и я ощущаю это как тикающие часы, а может быть, как бомбу с таймером.

Четверг, 14 марта

Не странно ли это – устраивать пикник на кладбище? Пожалуй, да, но ведь сегодня день моего рождения, и я делаю то, что мне хочется. Ну, в любом случае это не настоящий пикник: я просто достала из багажника одеяло, чтобы усесться на него, потому что земля холодная, и прихватила термос с кофе. И еще торт. Сегодня все собрались у моего стола перед тем, как я ушла с работы, и спели поздравление, немножко фальшивя, и вручили мне большой красный воздушный шар с нарисованными на нем глазами, полными надежды. И еще подарили цветы, шоколадный торт и бутылку чего-то шипучего. Мне понравилось.

Я взяла цветы с собой, чтобы оставить их Фредди. Собиралась, вообще-то, купить букет у местного флориста, но теперь то, что подарили мне на работе, стало подарком от меня. Может, это тоже кажется странным – то, что делюсь с ним маленькой частью своего дня рождения? Но я уже приучила себя не анализировать свои поступки и мысли, ведь иногда нужно просто следовать тому, что происходит само собой.

– Привет, Фредди! – Я сижу, обхватив руками согнутые колени. – Это опять я.

Закрываю глаза, молчу ровно столько, чтобы успеть представить: Фредди сидит на одеяле рядом со мной. Ощущаю тяжесть его руки на своих плечах, улыбаюсь, когда он прижимается губами к моей шее и желает мне веселого дня рождения. День стоит холодный, ясный. Я почти чувствую тепло тела Фредди, прижавшегося ко мне.

– Как думаешь, чем мы займемся вечером? – спрашиваю я.

Он отвечает, что это секрет, и по моим щекам медленно ползут слезы, потому что я буквально слышу его тихий смех.

– Господи, как же я по тебе тоскую! – И это еще мягко сказано. – Я, в общем, по большей части в порядке… Я справляюсь, Фредди, действительно справляюсь… Но сегодня… – Я умолкаю, растеряв все слова. – Просто это чертовски трудно, понимаешь?

Закрываю лицо ладонями, и Фредди возникает передо мной и говорит, что чувствует то же самое и для него каждый день без меня тоже чертовски труден.

– Привет…

Я вздрагиваю, ощутив чью-то руку на своем плече. Реальную руку. Поднимаю голову и вижу Джону. Он сидит на корточках рядом со мной и смотрит на меня темными мягкими глазами:

– Не против компании?

Я не видела Джону с той самой новогодней ночи. Пару раз начинала писать ему сообщение, но тут же стирала все слова, не успев нажать кнопку «отправить». Он не из тех, кто присутствует в моей жизни.

Кроме этого дня, похоже.

– Не против. – Я вытираю глаза и немного подвигаюсь, чтобы дать ему место на одеяле.

Какое-то время Джона молчит, его взгляд устремлен на позолоченное имя Фредди на камне.

– Ровно год, – наконец произносит он.

– Да. – Я тяжело сглатываю. – Целый год без него.

– Как ты вообще?

Слышу в его низком тоне неуверенность, видимо, после Нового года он провел длинные холодные недели в сомнениях…

– В общем нормально. Работа отвлекает, да еще у Элли нелегкая беременность, так что я и об этом беспокоюсь.

Это не ложь. У Элли действительно трудные дни, я почти каждый день после работы захожу к ней, чтобы посидеть с сестрой до возвращения Дэвида. Понимаю, что на самом деле Джону интересует вовсе не это, но ничего другого течение моей жизни не предлагает.

– А ты? – спрашиваю я. – Ты как?

Он неопределенно дергает одним плечом:

– Ну, ты знаешь. Школа… и все такое, как обычно.

Я отпиваю немного кофе:

– Как у тебя с Ди?

Джона выдергивает из земли травинки, одну за другой. Я наблюдаю за его резкими движениями – он обдумывает ответ.

– То так, то этак, – наконец произносит он. – Мы не спешим, смотрим, что получится. Мне нравится, как она смеется.

В словах часто звучит то, о чем мы пытаемся умолчать. Джона не хочет рассказывать мне, что роман с Ди развивается хорошо, потому что знает: я пребываю в совершенно другой фазе жизни.

Джона сидит на одеяле точно так же, как я, прижав колени к груди. Он одет в черное, скорее по случайности, чем в силу сознательного выбора ради этого дня. И еще на нем синяя вязаная шапка, и сейчас он снимает ее и прячет в карман куртки.

– Мне так жаль, прости меня, – невыразительно произносит он, глядя прямо перед собой. – За Новый год. Я просто не понимал, что говорю. Я этого не хотел.

Я всматриваюсь в его знакомый профиль. Джона по-зимнему бледен, и хотя из-за высоких скул его лицо всегда выглядит худощавым, сегодня он и вовсе кажется изможденным. Волосы у него, как обычно, растрепаны. Он смотрит на могильный камень и тяжело вздыхает. Я не помню, чтобы когда-нибудь видела его таким разбитым.

– Я хотела тебе написать. Даже пару раз начинала. Только нужные слова не находились, так что я стирала сообщения, – признаюсь я.

– И я тоже… – Джона кивает, немножко молчит, тщательно обдумывая фразы. – Я пытался, потому что действительно виноват. Колотил в твою дверь как безмозглый болван, не зашел, когда ты приглашала, оставил тебя плачущей в одиночестве в канун Нового года… вот так. Прости меня за все это. За все.

– Ты действительно думал, что, если останешься со мной, будет еще хуже?

Джона щиплет себя за переносицу:

– Боже, нет!.. Когда я рядом с тобой, то думаю о нем… – Джона снова смотрит на камень. – А это иногда очень тяжело, и все же утешает, понимаешь? Да, так. Утешает.

Я протягиваю ему свой кофе. Он сначала держит его в ладонях, согревая руки, потом делает глоток и глухо смеется:

– На следующий Новый год уеду куда-нибудь, чтобы уж точно не явиться к твоей двери. Куда-нибудь подальше. Буду лежать на пляже и забуду вообще о том, что есть какой-то Новый год.

– Договорились. – Я грустно улыбаюсь, когда он смотрит на меня. – Неплохой план.

Джона с некоторым облегчением расправляет плечи. Канун Нового года давил на нас обоих куда сильнее, чем я осознавала.