Хэнк Уолтер настойчиво добивался от Джини ответа. То же самое делал и Билл Мастерс, который вскоре после ухода от Либби недвусмысленно давал понять, что хочет снова жениться. Если предложение Хэнка было основано на любви, то намерения Билла опирались на деловые договоренности и на сохранение их финансово выгодного предприятия. В конечном счете решение Джини было, как она утверждает, мало связано с ее собственными личными желаниями. Интуитивно она понимала, что Билл хотел выиграть в этом соревновании, взять верх над своим богатым покровителем. Как в книгах, созданных совместно с Джини, так и в жизни Билл никогда не употреблял слово «любовь».

«Я могла бы больше не работать, – признавала Джини. – Мужчина, за которого я собиралась выйти замуж, был богат, даже слишком, но он хотел того же, что и Мастерс – чтобы я ездила с ним постоянно, повсюду». Несмотря на соблазнительность предложения Хэнка, Джини устала кочевать по гостиницам вдали от дома и боялась потерять контроль над детьми. В конце концов она отказала Хэнку. Билл никогда больше о нем не расспрашивал. Ему не нужны были никакие объяснения – только уверенность в том, что их партнерство остается нерушимым.

Детям Билла приходилось терпеть злые выходки окружающих, но Скотт и Лиза Джонсон были еще более беззащитны перед тем, что̀ вполголоса говорили соседи об их матери. Слава Джини давала множество пищи для слухов. Билл считался врачом из хорошего общества, женатым на известной общественнице, поэтому в его адрес изливалось не так уж много негатива. Дети Джини приняли на себя главный удар. Они злились на нее за то, что она занималась исследованиями секса, а ей в первую очередь нужны были деньги.

Аргумент Билла о том, что ее уход уничтожит их работу, оказал нужное воздействие, особенно будучи выражен в цифрах. Успех второй книги принес им значительную прибыль от авторских гонораров, повышение ставок за публичные выступления и создание новой прибыльной сферы секс-терапии, основанной на чувственных методах, разработанных Джини. Она по праву гордилась тем, что была соавтором второй книги – куда больше, чем первой. Денег, которые они теперь зарабатывали, хватало, чтобы вскружить голову кому угодно, даже гордой женщине, которая всегда ценила свою свободу. Выйдя замуж за богача вроде Хэнка Уолтера, Джини все равно продолжала бы зависеть от мужчины. А сейчас у нее было то, что она сама заработала, по праву и без всяких компромиссов.

До выхода третьей книги Билл обеспечивал практически все, чего требовала Джини, – при условии, что их совместное предприятие будет продолжать существовать. «Я никогда не хотела быть с ним, но от заработка по 200 000 долларов в год, а то и больше, не уходят, – признавалась она, точно жертва собственного успеха. – Я добивалась этого сама; даром мне ничего не давалось».

Брак с Биллом также придавал Джини легитимность. Пойдя под венец с Мастерсом, она смогла бы покончить с домыслами, которые сопровождали их. Она также надеялась, что замужество упростит социальную жизнь ее детям и обеспечит им мужское влияние.

7 января 1971 года Билл и Джини поженились. Скромная церемония состоялась в доме одного из их друзей в Файетвиле, штат Арканзас. Брак двух знаменитых исследователей не мог не стать пищей для газетных заголовков. Однако Джини не хотела «свадьбы на первой странице». Билл с готовностью согласился.

Один их друг-гинеколог по удачному совпадению был священником универсалистской церкви в Файетвиле. Они поехали в Арканзас, чтобы получить лицензию на брак от местного суда. Джини оставалась в машине, а Билл пошел в офис судебного клерка с документами. В здании суда один репортер из Сан-Франциско узнал Мастерса и быстро выяснил, что тот приехал за брачной лицензией. Их свадьба стала главной новостью этой сан-францисской газеты.

Американские СМИ увидели в этом бракосочетании счастливую концовку растиражированной ими саги о Мастерсе и Джонсон. Хотя некоторые авторы замечали, что эта церемония была уже второй для Билла и третьей для Джини, общий тон сообщений был гимном всепобеждающей любви. Билл и Джини (в особенности Джини) смирились с назначенными им ролями. «Без него мне не было покоя, – изливала душу Джонсон в интервью «Вашингтон Пост». – Единственное, о чем я жалею – это что мы не нашли друг друга раньше».

В клинике Джини уже добилась формального равенства, но брак с Биллом не оставил никаких сомнений в прочности ее положения. Прежде она в основном помалкивала или эхом повторяла замечания Билла; теперь же она свободно выражала свою точку зрения как полноправный второй руководитель.

«Я знаю, почему вышла за Мастерса – чтобы сохранить индивидуальность и прочие качества марки «Мастерс и Джонсон», – позднее утверждала Джини. Какая бы страсть ни объединяла их прежде, теперь она впала в летаргическую спячку. Вскоре после свадьбы Билл рассказывал одному репортеру о радостях «просто объятий» в постели после трудного дня. А Джини заявляла, что «концепция сексуальности только как «пениса во влагалище» – абсолютно викторианская, и это тошнотворно».

Во имя спасения американского брака Билл Мастерс разрушил свой собственный. Он бросил Либби, жену, с которой прожил 29 лет, одну в их старом доме в Лейдью, как раз в тот момент, когда оттуда выпорхнули их повзрослевшие дети. Билл редко демонстрировал какие-либо угрызения совести, как будто научная миссия оправдывала его поступки. Тем, кто подъезжал к нему с расспросами, он демонстрировал жесткий подход и говорил о себе скупыми, безжалостными словами, признавая, что «был не слишком хорошим отцом», да и мужем тоже.

Билл, который предпочитал допоздна оставаться на работе или сидеть по выходным дома перед телевизором, с презрением относился к желанию Джини войти в местное светское общество. Старые друзья по Лейдью и кантри-клубу вычеркнули его из своих рядов из-за того, что произошло между ним и Либби. «Я не умею вести себя с людьми, – признавался он. – У меня не так уж много друзей. Моя личность не из тех, к кому тянутся люди». Джини могла лишь соглашаться с этим. «Билл терпит людей, – поясняла она, – и ничего больше».

Для Билла брачный контракт с Джини был таким же рядом компромиссов, как и для нее. Годы спустя их бывшая коллега Джуди Сейфер спросила его:

– В какой момент ты понял, что ваш брак не сложится?

– Когда шел к алтарю, – напрямик ответил он.

– Тогда зачем же ты это сделал? – удивилась она.

– Я не знал, что еще мне сделать, – пожал плечами Билл. – К тому же это было удобно.

Мир обращался к Мастерсу и Джонсон, прося их объяснить тайны секса и показать, как разговаривать на языке любви. Но когда Билла Мастерса спрашивали, что такое настоящая любовь, он признавался, что понятия об этом не имеет.

Мастерс и Джонсон в новостной программе «Встреча с прессой»