— А сейчас давай посмотрим, как и где это лучше сделать… Бумага найдется, чтобы нарисовать схему?

В комнату вошла с подносом Настя и стала очень уж старательно разливать кофе, обиженно не глядя в сторону гостя.

— Ты не забыл: ко мне с минуты на минуту должен наведаться Любезнов Леонид Анатольевич? — сообщил Забельский Колобову. — Тот самый, главный редактор «Свежих новостей».

— Не очень свежих, но все равно новостей, — кивнул Федор Андреевич. — Тот самый, кто выдает замуж свою дочь за кавказца по фамилии Заброев, что работает в Проминвестбанке, который контролирует Ругоев, и является его племянником, а этот банк повязан с Корецким…

— Голова… Ну и память у тебя. А у тебя все готово, как мы договаривались? — уточнил Забельский.

— Не волнуйтесь, все на месте, — успокоил босса Колобов.

Они сидели в гостиной коттеджа Забельского и курили сигары.

— Какое-то поветрие у московской элиты, — вздохнул Забельский. — Выдавать своих дочерей за чеченцев, азербайджанцев и ингушей… О чем и, главное, чем они думают?.

— Страхуются на случай, если гордым сынам Ичкерии удастся завоевать Россию, — пошутил Колобов.

— Они и так завоюют, если таким образом пролезут в российскую элиту. Я что-то не слышал, чтобы сыновья из тех же семей женились на ичкерийках… Что ты смотришь? Я неправильно сказал? Ичкерийка или все-таки чеченка?

Колобов пожал плечами.

— Но это пока еще дело отдаленного будущего. Даст Бог, мы с тобой до этого не доживем… — Забельский притушил сигару, встал и прошелся по кабинету, разминая пальцами под затылком. — Словом, Федя, ты, как всегда, все хорошо знаешь и помнишь. Могу еще добавить и напомнить, что это тот самый Любезное, который в приватном порядке издевался над моим фиаско во Внукове, когда мы ожидали возвращения из плена солдата Капустина… И его будущий зять при сем присутствовал. Ну да ладно. Я человек отходчивый… Посмотрим, что он скажет.

— Вернее, сколько попросит, — поправил Колобов.

— Что б я без тебя делал… — покачал головой Забельский. — Вот все мои недруги говорят, будто ты мой серый кардинал… Неужто ты себя таковым ощущаешь? Только честно?

— Мне далеко до вас, — искренне признался Колобов. — Учиться бы у вас и учиться, да боюсь, поздновато уже. Поэтому пусть говорят, не обращайте внимания. Оставьте им их предубеждения. Чем больше ваши оппоненты тешатся собственными иллюзиями, тем для вас лучше.

Забельский перестал ходить, подозрительно взглянул на начальника своей службы безопасности.

— Ты случайно ночами Макиавелли не перечитываешь? — спросил он.

Колобов не успел ответить. Послышался приятный и мелодичный звонок внутренней охраны, загорелся экран монитора, и они увидели машину редактора «Свежих новостей» возле ворот.

— Сережа, пропусти… — попросил Забельский. — Это Леонид Анатольевич Любезнов, собственной персоной, он должен быть у вас записан.

Редактор, тучный, в очках, с пышной седой шевелюрой, появился через минуту в кабинете и, поздоровавшись кивком, расплылся в лучезарной улыбке.

— Леня! Привет, сколько зим… — Забельский распахнул объятия, они подошли друг к другу и после некоторой заминки, во время которой внимательно заглянули друг другу в глаза, изобразили нечто вроде сердечного поцелуя. — Вы ведь знакомы? — спросил Григорий Иванович, заметив, что гость уставился на Колобова. — Федор Андреевич Колобов, начальник службы моей безопасности, он же мой серый кардинал, как пишут в некоторых газетах.

— Только не в «Свежих новостях», только не у нас… — Леонид Анатольевич потряс руку Колобова. — Наслышан, мечтал повидаться и познакомиться с вами поближе.

— У меня нет никаких тайн от Федора Андреевича, и не только по линии безопасности, — заметил Забельский. — Если ты не против, он поприсутствует при нашем разговоре…

— О чем речь! — воздел руки к небу Любезнов. — Если у меня нет никаких секретов от тебя, Гриша, то какие могут быть тайны от такого профессионала, как Федор Андреевич, который все равно все узнает!

Это прозвучало несколько двусмысленно, и хозяин кабинета переглянулся со своим шефом безопасности.

Затем Забельский открыл коробку с гаванскими сигарами, но гость замотал отрицательно головой.

— Ни-ни… врачи строго запретили. — И указал на сердце. — Гриша, я к тебе вот по какому делу. Моя Машенька выходит замуж.

— Машенька! — воскликнул Григорий Иванович, молитвенно сложив руки перед собой. — Что делает время! Твоя Машенька? — Григорий Иванович сделал вид, будто не верит своим ушам. — Я ее еще вот такой помню… — Он повернулся к Колобову, словно предлагая разделить свое изумление. — Нет, ты представляешь? Чужие дети растут быстрее, чем мои котировки. Ну поздравляю, Леня, от всей души поздравляю!

Он вскочил и снова обнял гостя.

— Примите и мои поздравления… — кивнул Колобов, не поднимаясь с места.

— Спасибо на добром слове… — растрогался Любезное. — И оба считайте себя приглашенными на свадьбу… Но молодые пока не поженились, все решают, куда им поехать в медовый месяц и где вообще жить.

— Какие могут быть сомнения, что может быть лучше наших Чижей! — воскликнул Забельский. — Леня, у тебя полно места, целый этаж пустует… А потом придумаешь что-нибудь.

— Но ты их не знаешь, — махнул рукой Леонид Анатольевич. — Жених хочет жить отдельно от родителей, своих и чужих, а Машка влюблена по уши, готова за ним куда только позовет…

— А кто этот счастливый избранник, можно тебя спросить? — поинтересовался Григорий Иванович, раскуривая новую сигару. — Нет, надо же, Машенька, любимица нашего поселка, и уже под венец… Кто бы мог подумать, а?!

— Ты его не знаешь, — сказал после некоторой паузы Любезнов. — Он не так давно работает в Проминвестбанке.

— Но фамилию-то можешь сказать? — наклонился к нему через стол Забельский.

— Заброев Рустам.

— Заброев Рустам… — повторил Забельский, после чего обернулся к своему шефу службы безопасности. — У нас есть на него что-нибудь?

— Одну минуту… — Тот включил свой ноутбук, потом открыл поисковую систему. — Так. Ничего особенного… — бесстрастно сообщил Колобов. — Сам из Чечни, его дядя входит там в органы шариатской безопасности, двоюродный брат служил у Хоттаба, погиб в Аргунском ущелье. Сам Рустам Заброев закончил здесь, в Москве, экономический факультет МГУ, был в свое время отчислен за попытку группового изнасилования, но после суда восстановлен, поскольку обещал жениться на жертве, однокурснице Зое Романовской, проживающей здесь же, в Москве… Сразу после получения диплома инициировал развод. От брака у него остался ребенок. Его родственники выплатили матери ребенка единовременную сумму, и она отказалась от материальных претензий к бывшему мужу.

Любезнов окаменел, приоткрыл рот, потом сел.