часу дня. Я займу на выходные Йорк-коттедж, сказал родным, что мне нужно немного личного пространства. Они все понимают и не побеспокоят нас.

– Ладно.

– Я уже считаю часы, любимая. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Зои завершила звонок и вытянулась на кровати, глядя в покрытый трещинами потолок гостиничного номера. На губах расплылась улыбка. Никогда еще ей не доводилось проводить с Артом целые выходные.

И даже ради Джейми она не могла отказаться от этого удовольствия.

Зои приняла горячую ванну и спустилась поужинать. Большинство актеров и членов съемочной группы отправились в близлежащий городок Холт, чтобы посетить превосходный – судя по отзывам – индийский ресторан, и в маленькой столовой со столами и стульями из темного дерева в деревенском стиле царила блаженная пустота. Зои села в углу возле камина и, осознав вдруг, что умирает с голоду, попросила у молодой официантки местное жаркое из сви– нины.

Как только ей принесли еду, в обеденный зал, слегка покачиваясь, вошел Уильям Филдинг, старый актер, исполняющий роль ее отца.

– Привет, лапочка. Совсем одна? – Он улыбнулся, и в уголках его добрых глаз собрались морщинки.

– Да, – согласилась она и немного неохотно предложила: – Присоединяйтесь ко мне.

– С большим удовольствием. – Уильям прошаркал к ее столу, выдвинул стул и опустился на сиденье. – Проклятый артрит разъедает мне кости. Да еще этот холод. – Он подался вперед, и Зои уловила в его дыхании запах алкоголя. – И все же я должен радоваться, что работаю и играю человека на несколько лет моложе себя. Я чувствую себя скорее твоим дедушкой, чем отцом.

– Глупости. Возраст – это состояние души, и сегодня во время съемок вы взбегали по лестнице, как юнец, – утешила его Зои.

– Да, и это чуть меня не убило, – усмехнулся он. – Но нельзя же позволить нашему уважаемому режиссеру думать, что я слишком стар.

К столику подошла официантка с меню.

– Спасибо, голубушка. Итак, что у нас здесь? – Уильям надел очки и внимательно просмотрел список блюд. – Я возьму суп, ростбиф и двойную порцию виски со льдом, чтобы все это запить.

– Да, сэр.

– Не отказался бы от бокала кларета, но вино, которое здесь подают, ничуть не лучше уксуса, – заметил Уильям, снимая очки. – Тем не менее я наслаждаюсь местными блюдами. Как хорошо, что на выездных съемках всегда организуют питание. Ты согласна?

– Еще как. Я за это время поправилась почти на четыре фунта, – призналась Зои.

– Ну, если хочешь знать мое мнение, тебе это не повредит. Похоже, ты все еще не оправилась после смерти славного сэра Джеймса.

– Вряд ли я когда-нибудь по-настоящему смирюсь с его потерей. Он ведь практически заменил мне Чарльза, моего настоящего отца. Я постоянно по нему скучаю, и боль не становится меньше, – призналась Зои.

– Поверь, так и будет, лапочка. Я ведь старик и знаю кое-что о жизни. О-о, благодарю. – Уильям взял виски у официантки и сделал большой глоток. – Моя жена умерла от рака десять лет назад. Не думал, что смогу без нее жить. Но, как видишь, я все еще здесь. Мне ее не хватает, но, по крайней мере, я уже смирился с тем, что жены больше нет. Хотя мне очень одиноко. Не знаю, что бы я делал без работы.

– Кажется, многие актеры доживают до глубокой старости. Я часто размышляла, в чем причина. Может, потому, что они никогда по-настоящему не уходят на пенсию и продолжают работать, пока…

– Не свалятся замертво? В самом деле. – Он допил виски и сделал знак официантке принести еще. – Твой дедушка дожил до девяноста пяти, верно? Отличный срок, если можно так сказать. Вдохновляет на мысль, что я смогу продержаться еще лет тринадцать или около того.

– Вам в самом деле восемьдесят два? – с неподдельным удивлением спросила Зои.

– Так точно, тебе я могу признаться. Для остальных коллег мне где-то около шестидесяти семи. – Уильям приложил палец к губам. – Я точно помню свой возраст лишь потому, что знаю: сэр Джеймс был старше меня ровно на тринадцать лет. Мы родились с ним в один день и как-то раз, много-много лет назад, даже вместе праздновали день рождения. Ага, суп! Пахнет восхитительно. Извините, но я не могу удержаться.

– Конечно. – Зои наблюдала, как Уильям, держа ложку в дрожащей руке, довольно неуклюже хлебал суп.

– Значит, вы хорошо знали моего дедушку? – поинтересовалась она, когда Уильям отодвинул тарелку и заказал еще виски.

– Да, очень много лет назад, еще до того, как он в буквальном смысле стал Джеймсом Харрисоном.

– В буквальном смысле?

– Ну, ты же наверняка знаешь, что имя «Джеймс Харрисон» – его сценический псевдоним. Когда я познакомился с ним, он был типичным ирландцем, родом откуда-то из Западного Корка. В ту пору его звали Майклом О’Коннеллом.

Зои посмотрела на него с удивлением.

– Вы точно не путаете его с другим актером? Я знаю, что дедушка любил Ирландию и рассказывал, особенно в конце жизни, какое это прекрасное место, но я понятия не имела, что он на самом деле ирландец. Об этом не упоминается ни в одной из его биографий. Я думала, он родился в Дорсете. В речи деда никогда не слышалось даже намека на ирландский акцент.

– Ага! Это лишь доказывает его актерский талант. Он обладал самым потрясающим даром подражания – мог изобразить любой акцент или голос, какой только можно вообразить. Свою карьеру он начал в мюзик-холлах в качестве пародиста. Удивлен, что ты не знаешь, ведь вы с ним были так близки. Но можешь не сомневаться – в твоих жилах течет ирландская кровь.

– Милостивый Боже! А где вы познакомились с моим дедушкой?

– В «Хэкни Эмпайр». В то время мне было всего девять, Майклу двадцать два, и он впервые работал по профессии.

– Вам было девять? – изумилась Зои.

– Да, грешен. Я ведь, если можно так выразиться, родился в бутафорской корзине, – с улыбкой признался Уильям. – Мама выступала в варьете и, похоже, рассталась с моим отцом. Поэтому она брала меня с собой в театр и, пока работала, я спал в ящике комода в ее гримерке. А когда подрос, то за несколько шиллингов стал выполнять всякие поручения артистов – приносил им еду, доставлял послания, бегал куда-либо или что-то подавал. Так я и познакомился с Майклом, известным среди своих под прозвищем Сиам. Его первой работой в «Эмпайр» стала роль джинна из лампы в пантомиме. Он побрил голову, затемнил кожу и в своем головном уборе и шароварах выглядел точь-в-точь как король Сиама на виденных мною фотографиях. И прозвище прижилось. Да ты и сама знаешь.

– Да, – кивнула Зои.