кисточку, снял футболку, устроился возле большого зеркала и, обернувшись, принялся сам раскрашивать свою метку. Одно перо алым, несколько других — охрой, тут же рядом ультрамарин, сепия, кобальт… Краски смешивались, образуя ужасный грязный цвет, но Андреас продолжал свои художества и глупо хихикал. Ему хотелось больше никогда не видеть своих крыльев, которые так подвели его. Он почти закончил расписывать свою спину, когда в дверь громко постучали. Наполовину раздетый, весь грязный, Дрей, не посмотрев в глазок, открыл. Ему было все равно, кто пришел по его душу: хоть воры, хоть маньяки, хоть свидетели Иеговы.

На пороге стоял Ник, а позади него возвышался Маркус. Андреас медленно моргнул, по совиному наклонил голову на бок.

— Мне нечем вас угостить, уходите, — сказал он первое, что пришло ему в голову, и указал кисточкой на лестницу.

— Судя по запаху, ты уже неплохо угостился, — Маркус сморщил нос, вероятно, почувствовав запах алкоголя.

Он стоял со скрещенными на груди руками и не спешил заходить в квартиру, тем более без приглашения. Дрей сдержал порыв по-детски высунуть язык, чтобы подразнить Маркуса. Вместо этого он перевел взгляд на друга и нахмурился.

— Ник, ты предатель! Как ты мог рассказать ему, где я живу?!

— А ты — идиот! — Николас шагнул к парню и наотмашь дал ему звонкую пощечину. — Маркус сказал, что ты ему позвонил и нес чепуху, словно напился. Я пытался до тебя дозвониться, чтобы проверить, но не смог. Вот мы и приехали! Я надеялся, что он ошибся, но нет. Вот ты стоишь, пьяный, как матрос. Ты либо бросил свои таблетки, либо пил вместе с лекарствами!.. Забыл, что их нельзя смешивать?! Кретин!

— Таблетки? — вмешался в разговор удивленный Маркус. — Похоже, у нас будет долгий разговор.

— Ты не знал? — Ник обернулся к Маркусу.

— Я ему не говорил, не хотел, чтобы меня жалели, — объяснил Николасу Дрей, потирая щеку. Он посторонился, чтобы гости вошли в дом и не устраивали сцену в подъезде.

— Он на антидепрессантах и нейролептиках уже… давно, — сказал Маркусу Ник. Он выглядел злым и встревоженным. Когда он посмотрел на разукрашенного друга, то тяжело вздохнул. — Пошли, горе от ума… Нужно тебя вымыть и дать сорбент. Потом накормить и проследить за твоим состоянием.

— Ты мне не мама. И не нянька! — проворчал Андреас. — Я не просил о помощи. Уходи.

— Не уйду! Тебе нужна помощь, что бы ты там о себе не думал, супергерой!

— Проваливай, я сказал! И этого с собой забери. Я не подохну. Подумаешь, выпил немного водки!..

— Водки? Это той бодяги, которой ты руки от аэрозоли моешь?! — Ник уже кричал. Он оттолкнул Дрея и прошел в гостиную, где возле дивана валялась пустая бутылка. Ему не составит труда ее отыскать.

— Что ты творишь? — прошипел Маркус, подойдя к Андреасу и крепко схватив его за плечо.

Парень ничего не ответил, только отвел красные, опухшие из-за слез глаза. А что он мог сказать? Что хочет себе чужую родственную душу? Или попросить, чтобы Маркус сменил кличку с Беркута на Ворона, чтобы создать иллюзию, что они соулмейты? Нет, он не стал ничего отвечать.

— Нам надо поговорить. О нас, о твоих таблетках, обо всем, что произошло. Так что выбирай, хочешь ты, чтобы при этом был твой друг, или мы будем говорить наедине, — так же зло и тихо сказал Маркус, а Дрей поджал губы. Тут не из чего было выбирать на самом деле.

— Уходи, Ник, пожалуйста, — сказал Андреас, когда Николас вернулся с бутылкой в руках.

— Нет, я… — снова запротестовал Николас, но Маркус его перебил.

— Я о нем позабочусь. Обещаю, он будет в порядке, — уверенный и властный голос мужчины без труда убедил Ника.

— Ладно. Позвони мне завтра утром, расскажи, как он… — попросил Николас Маркуса, вытащил из своего рюкзака лекарства, отдал их мужчине и вышел из квартиры, не прощаясь.

— Говори, что хотел сказать, и проваливай, — проворчал Дрей, когда они остались вдвоем. Он скрестил руки на груди и сгорбился, всем своим видом показывая, что Маркусу здесь не рады.

— Сначала чистка желудка, лекарства и душ. Не хочу вызывать скорую, а придется, если тебе станет хуже.

Мужчина схватил парня одной рукой чуть выше талии, не волнуясь о том, что может запачкаться в краске, и направил его в ванную комнату.

— Я не хочу, — Дрей попытался вывернуться из хватки Маркуса, но не тут-то было. Мужчина лишь сильнее прижал его к себе. — Просто скажи всё, что обо мне думаешь, и оставь меня в покое…

— Поговорим в процессе.

Но им стало не до разговоров, когда они вошли в ванную. Сначала Маркус заставил Дрея проблеваться, затем выпить сорбент и чистой воды. После чего насильно затолкал его в душ, даже не сняв штанов. Из лейки потекла прохладная вода, и Андреас поежился, обиженно глядя на «благодетеля». От холода немного прояснились мозги, и появилось смущение из-за происходящего. Мокрые волосы прилипли к голове, а несколько прядок очень кстати упали на лицо, закрывая румянец. Но Маркус все равно не видел этого, так как был занят другим. Он взял гель для душа и мочалку и, усадив парня на пол душевой спиной к себе, принялся оттирать с кожи авангардное искусство. Дрей опустил голову и смотрел на свои дрожащие руки. Он очень надеялся, что по щекам течет вода, а не слезы, но не был в этом уверен.

— Зачем ты это сделал? — спросил Маркус чуть громче, чем звук текущей воды из крана.

— Что именно? — голос Дрея слегка дрожал. — Позвонил тебе, напился или разукрасил спину?

— Всё это вместе.

— Потому что я узнал сегодня кое-что, что изменило всё… И я не смог переварить эту информацию на трезвую голову. А пьяным идея раскрасить свою мерзкую метку мне показалась здравой, — объяснил Андреас, умалчивая, что именно он узнал, чтобы не объясняться о звонке.

— Твоя метка не мерзкая, а прекрасная, — сказал Маркус и осторожно, почти невесомо, поцеловал Андреаса в плечо. — Впервые вижу ее вживую… Это самая завораживающая метка из тех, что мне доводилось видеть.

Он уже смыл большую часть краски, попутно заляпав стены и пол душевой. Но зато теперь он мог рассмотреть черные перья на татуировке Дрея. Их хотелось пригладить, ощутить кончиками пальцев гладкость и упругость крыльев. Искусная работа.

— Ты не понимаешь, — вдруг всхлипнул Андреас. — Ты просто не понимаешь, почему я так сильно ее ненавижу.

— Так объясни мне, — Маркус отложил мочалку и встал на колени, продолжая гладить мыльными руками спину Дрея, надеясь, что такие прикосновения его немного успокоят.

— Это ворон, черт возьми, Маркус! У меня