– Елена! Что произошло? Как же вы так… – затараторила я, пытаясь удержать ее сознание. Мне казалось, что, если она останется со мной, то у нее появится шанс. – Елена!

Женщина поморщилась и вдруг четко сказала:

– Не ори.

– Простите. Чем я могу вам помочь?

– Ничем.

– Глупости! Все будет хорошо, только скажите, что мне делать?

– Не суетись. Мне конец.

– Не надо…

– Заткнись. Я медик, забыла? Я знаю, что мне крышка. Только… – Она вдруг цепко схватила меня за запястье и слегка приподнялась, используя его как поручень. Ее почти безумные глаза оказались совсем близко. Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы не отшатнуться, так ужасно она выглядела.

– Теперь уже все равно… Я знала, что так все закончится! – заговорщически прошептала Шутова, дыша мне прямо в лицо.

– Что вы имеете в виду? Вы знали, что упадете?

– Упаду? – Женщина попыталась засмеяться, в горле что-то забулькало, и она зашлась в жутком кашле. Из уголка рта стекла струйка крови. – Это она меня заставила! – Прошептала Елена.

– Вас кто-то столкнул?! Но в доме никого не было! Я и о вашем-то присутствии не догадывалась.

– Я не хотела, чтобы ты меня видела.

– Вы прятались от меня?! Почему? – глупо спросила я.

– Мне нужно было кое-что найти.

– Завещание! – я вдруг все поняла, и на секунду чувство брезгливости перевесило жалость к этой несчастной. – Все дело в деньгах! Старик завещал вам сто тысяч при условии, что дотянет до девяностолетия, но скончался буквально за несколько дней до своего юбилея! Конечно! Я, кажется, понимаю, что творилось вашей душе. Вы похоронили себя заживо на целых десять лет, в течение которых ежедневно терпели его капризы, придирки и несносный характер в надежде обеспечить себе будущее. И вот, когда до цели оставалось совсем чуть-чуть – все рухнуло.

– Да! Да! А ты бы поступила иначе?

Мне понадобилось все мое мужество, чтобы ответить честно, но я это сделала, когда ответила:

– Не знаю.

Елена удовлетворенно улыбнулась, а я спросила:

– Кто этот человек, которым вы заменили Владимира Петровича?

– Знакомый актер. Ванечка. Его даже уговаривать не пришлось – он давно сидел без работы. Риска никакого не было. Мой пациент уже много лет, как окончательно прервал связь с миром, не желая видеть никого, кроме обожаемой внучки, но даже она приходила к нему строго по приглашению. Старик безвылазно сидел в своей комнате, но Ванечка в ней задыхался. Тогда я предложила ему гулять по ночам.

– Вот кого я видела! – с облегчением вздохнула я, припоминая встречу, которая не давала не покоя. – Но ведь они действительно похожи!

– Старики, как младенцы – все на одно лицо. Главное, правильно подобрать комплекцию, – со знанием дела пояснила Елена. Мне показалось, что она немного гордилась тем, что так ловко все придумала, но это длилось недолго. Приступ боли исказил ее лицо. Она зажмурилась. Я испугалась, что она не успеет рассказать все до конца, но она вновь заговорила:

– Я рассчитывала предъявить труп Владимира Петровича в день рождения, – он умер своей смертью и мне нечего было опасаться, – но кое-кто, не зная о моих планах, поспешил отправить дедушку на покой. Ванюшку жалко, он тут совсем ни при чем.

– Зачем было убивать «деда» в день рождения?

– Видать, он здорово всех достал. Деньги– то все на него записаны, он своих в последнее время в черном теле держал, нравилось ему смотреть, как они унижаются да деньги клянчат. Грозился, что оставит всех без гроша. Они б его давно порешили, но тогда все наследство досталось бы горбольнице. Владимир Петрович известный затейник был, – сынок весь в него, такой же подонок, – чувствовал, что родственнички ему житья не дадут, так что завещание составил хитро, на Наташку все записал и их всех загодя в известность поставил. Ну и ружье всегда при себе держал. Вот и пришлось им пылинки с него сдувать до девяностолетия. Натерпелись, поди. И поделом. Сволочи, а не люди. Не подставься Каринка, на меня бы все свалили, ведь я при нем неотлучно была.

В глазах умирающей сверкнула ненависть, которая помогла ей собраться с силами. Она даже попыталась приподняться, но лишь содрогнулась и отчаянно затрясла головой, которая моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.

– А я никого не убивала! – страстно зашептала Елена. – Это все она! Она всех убьет! Всех! Я все видела!

– Кто – она?! О ком вы говорите?! Вы видели убийцу? И где тело этого вашего Ванечки, я вас спрашиваю?

Шутова хотела что-то ответить, но вдруг лицо ее исказила гримаса ужаса, рот широко раскрылся. Она оглушительно завизжала. Ее глаза почти вылезли из орбит, глядя поверх моего плеча.

Я машинально оглянулась. Позади возвышался дом отшельника, плохо различимый из-за проливного дождя. Ничего такого, что могло бы привести Елену в такой ужас, я не заметила и, заподозрив уловку, повернулась к ней. Сиделка билась в конвульсиях и продолжала подвывать. Она пыталась ползти, цепляясь за траву, царапая ногтями землю.

– Успокойтесь! Пожалуйста! – Теперь перепугалась я, но она меня уже не слышала. Ее тело выгнулось дугой. Она обернулась еще только раз, а потом опрокинулась навзничь. На губах выступила кровавая пена, глаза закатились…

Через минуту все было кончено.

«Она всех убьет!» – некстати всплыли в голове последние слова несчастной. Учитывая, что за считанные дни это был уже третий труп, в ее слова помимо воли как-то верилось. Я снова обернулась и посмотрела на дом. Дождь чуть поутих, и мне показалось, что я заметила что-то странное на стене между вторым этажом и мансардой.

Что-то шевелилось в зарослях плюща. Если бы я не знала наверняка, что такого быть не может, то я решила бы, что там притаился огромный паук: темное тело и тонкие светлые лапки – я насчитала четыре штуки. Существо, странно выворачивая конечности, двигалось по стене зигзагами, влево-вправо. Оно спускалось к земле, то замирая, то вновь возобновляя движение. Теперь я даже слышала, как потрескивают гибкие ветки ползучего растения, за которые цеплялась странная тварь.

Страх сковал мое тело, как бы ни банально это прозвучало, двигались только мои глаза, которые вглядывались в темноту, пытаясь определить источник опасности. Мне показалось, что это человек, но здравый смысл протестовал против этого: плющ на стене не выдержал бы веса взрослого человека. Взрослого?.. А почему я в этом так уверена?

В этот момент голова существа повернулась вокруг своей оси, мелькнуло бледное «лицо» и два горящих глаза уставились прямо на меня. Я была уверена, что существо видит меня в темноте. Это было так жутко, что я бросилась прочь, не разбирая дороги. Пару раз мне казалось, что я слышу позади топот маленьких ног, и это заставляло меня бежать еще быстрее.

Времени на размышления не было, я продралась сквозь кусты, заслоняясь от веток руками, потом рванулась в другую сторону и, поскользнувшись, упала лицом в холодную, мокрую траву.