— Я! — громко откликнулась Лидия Борисовна, которая сегодня утром тоже была не в духе. Резко открыла глаза, с удивлением уставившись на женщину. — Доброе утро, Настя, — кивнула она и, оттеснив меня, прошла внутрь.

— Вы что-то хотели, Лидия Борисовна? — спросила, обняв себя за плечи. В таким плохом настроении, ещё и с хмурым недовольным взглядом, мама Кости пугала меня ещё больше.

— Хотела, — уже более спокойно кивнула женщина и, обведя внимательным взглядом мою комнату…осталась стоять. — Что вчера произошло на этих танцах? — протянула она, сцепив за спиной руки.

— А что вчера должно было произойти? — спросила, нахмурив брови. Она же не думает, что я сейчас возьму и выложу все как на духу!

— Не строй из себя дуру, дорогая, — закатила глаза Лидия Борисовна, начав медленно ходить по дому. — Не порть о себе впечатление.

А, нет, думает.

— Я не буду с Вами это обсуждать! — воскликнула, сложив на груди руки.

— Будешь! — в тон мне ответила Лидия Борисовна. — Знаешь, Настя, может я и не самая лучшая мать на свете…,- неожиданно грустно усмехнулась, поворачиваясь ко мне. — Мало уделяла внимания сыну, уча его самостоятельности, стараясь вырастить настоящим мужчиной. Но! Но я никому не позволю делать моему сыну больно! — серьезно сказала Горина, делая ко мне шаг. — И ты обидела моего сына! Уж не знаю, что между вами произошло на той дурацкой дискотеке, но ты расскажешь мне все. Абсолютно все!

— Лидия Борисовна…,- попыталась ответить, но женщина вновь меня перебила.

— Я понятно объясняюсь? — рыкнула она, сузив глаза.

— Да, — ответила, вздёрнув подбородок. — Именно поэтому, повторю ещё раз! — воскликнула, делая шаг к Гориной. — Я не буду с Вами это обсуждать! — четко проговорила, глядя женщине в глаза.

Стоя напротив Гориной я буквально чувствовала перемены в ее настроении, а от ее гневного взгляда, волоски на коже встали дыбом. Всегда была неконфликтным человеком, считая, что все можно решить разговорами, но Лидия Борисовна была не той женщиной, которая так просто принимала отказ. Что ж, в этот раз ей придётся играть по моим правилам…

Я смотрел ей в след, понимал, что она убегает от меня, быстро набирая код от замка и скрываясь за воротами моей собственной фермы. Мне было сложно понять эту девушку, а порой думалось, что это просто невозможно. Только мне казалось, что я почти дотянулся до Насти, поймал ее и мне осталось только притянуть невыносимую журналистку к себе, как ей снова удавалось ускользнуть, оставив меня с носом.

Первым и единственным желанием было — пойти за ней, поймать, хорошенько встряхнуть и заставить рассказать мне все. О чем Настя все это время врала, за что я не смогу ее простить и почему уже поздно все исправить. Но головой понимал, что это будет слишком опрометчиво, девушке нужно время, чтобы она сама пришла ко мне и все рассказала. И, как бы мне не хотелось обратного, я дам ей время, в глубине души надеясь, что Настя не потратит его впустую.

— Ты вообще спал сегодня? — послышался сонный голос мамы.

Нет. Уже светало, а я все ещё стоял на веранде, облокотившись на перила, и не сводил взгляда с ярко-желтого сарая, который теперь казался неприступной крепостью. А я ведь до сих пор не знаю, как Настя там все обустроила: какой цвет стен выбрала, куда поставила кровать.

— Да, — впервые соврал и это было так естественно, будто всю жизнь тренировался.

— Врешь, — усмехнулась Горина, останавливаясь рядом.

Повернул голову, чтобы убедиться, что мама безошибочно нашла то место, которое я всю ночь гипнотизирую взглядом. Лидия Борисовна невесело усмехнулась, покачав головой с идеальным низким пучком и макияжем. Я всегда гадал, как мама умудрялась в любое время дня и ночи так потрясающе выглядеть. Всегда идеальная прическа, легкий макияж, подчеркивающий все достоинства и скрывающие недостатки уже немолодого лица, всегда выглаженная и идеально сидящая одежда, сшитая на заказ — это было маленькой маминой прихотью, она ненавидела большие магазины и модные бутики.

— Ты так похож на своего отца, — неожиданно горько произнесла мама, положив голову мне на плечо. — Володя тоже никогда не посвящал меня в свои проблемы, хотел казаться сильным, — прошептала она.

— Ма-ам, я…,- попытался что-то сказать, но в голове, как назло, было пусто.

Для меня было откровением то, что мама заговорила об отце. Мы никогда раньше не поднимали эту тему: в детстве, когда задавал вопросы, мама предпочитала молча уходить от разговора, в годы юности, Лидия Борисовна снова и снова повторяла одну и туже фразу «Сейчас неподходящее время», а потом мне было достаточно деда, который стал для меня лучшим другом, отцом и наставником.

— Я знаю, — кивнула она, начав ласково поглаживать меня по руке. — Просто, мне было очень больно говорить о нем, о том, что он слишком рано ушёл…

— Не надо, — покачал головой, накрыв холодную ладонь своей матери.

— Лучше поздно, чем никогда, — усмехнулась она и мне не нужно было смотреть ей в глаза, чтобы увидеть, как по ее щекам катятся слёзы. — Твой отец был прекрасным человеком, добрым, немного наивным, словно ребёнок, и невероятно сильным духом. Мы познакомились, когда я была на первом курсе института. Володя очень нравился моей подруге, но вместо неё в кино он пригласил меня.

Я стоял неподвижно, даже дышал через раз, боясь пропустить любое, даже самое незначительное слово. Даже в свои двадцать восемь я, словно мальчишка, все ещё мечтал узнать своего отца, хотя бы по рассказам матери.

— С каждым годом ты все больше становился похожим на него: светлая непослушная шевелюра, эта прекрасная улыбка и недобрый прищур, когда злишься. Та же манера говорить и твоя любовь к животным, Володя всегда мечтал о собственной ферме, хотел продолжить дело твоего деда, когда выйдет на пенсию после службы, — мама снова горько усмехнулась. — Не успел…

— Мам, — прошептал, поворачиваясь к ней лицом. Лидия Борисовна улыбнулась, смахивая тыльной стороной ладони слёзы и, приложив щеку к моей груди, сказала:

— Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни, — улыбнулась, положив ладонь на грудь, где бешено колотилось мое сердце. — Мой единственный сын и все, чего я хочу, чтобы ты был счастлив! Любил, как я твоего отца, создал семью, которой у нас не получилось и стал отцом. Все, о чем я могу только мечтать — увидеть твоё счастье, — прошептала, прижавшись теснее ко мне.

— Может, быть счастливым — это не для меня? — тихо спросил, найдя взглядом ярко-желтый сарай, к которому только-только начали подбираться первые лучи солнца.

— Я могла бы в это поверить, если бы не твой влюблённый взгляд в сторону той милой блондинки по имени Настя, — хитро протянула мама, поднимая на меня лукавый взгляд таких же васильковых глаз, как у меня.

— Неправда, — покачал головой, грустно усмехнувшись.