Лора неодобрительно цокнула и покачала головой. То, что женщина перегнула палку было понятно и дураку, но вот чего Воскресенская никак не ожидала, так это реакции Сорокина, слишком бурной реакции…

— ХВАТИТ! — рявкнул мужчина так громко, что на них обернулись все гости ресторана и весь персонал. Сергей со всей силы ударил кулаком по столешнице и посмотрел на женщину сердитым взглядом. — Я не собираюсь перед тобой отчитываться, это мое личное дело и…

Воскресенская успокаивающе похлопала бывшего мужа по плечу, заставив его замолчать. Сама она лукаво улыбнулась и, положив подбородок на переплетенные пальцы и согнутые в локтях руки, лилейным голосом произнесла:

— Как удобно рассуждать о чужом воспитании и родительстве, не имея собственных детей, правда? — протянула она, понимая, что давит на больное. В сорок семь лет не иметь детей — для любого тема материнства окажется болезненной, а Лора почему-то сразу поняла, что у Дмитревой детей нет. — Уверена, не вам и не мне не стоит делать замечание или давать советы Сергею, как быть отцом. Ну, разве что, у тебя, Оксана, есть опыт в воспитании детей или профессиональное образование, — пожала плечами Воскресенская, заметив, как участилось дыхание женщины и как она нервно начала кусать губы. — Но у тебя ведь ни того ни другого нет, не так ли?

— Так, — резко ответила Дмитрева и встала из-за стола. — Между нами все кончено, Сережа! — воскликнула она, заставив Воскресенскую прикрыть ладонью свою усмешку. Это было так по-детски. — И я увольняюсь! — крикнула Оксана уже на выходе из зала.

— Знаешь, — немного погодя произнесла Лора, снова обведя скучающим взглядом зал ресторана. Про них уже давно забыли, гости снова вернулись к своим личным делам, как и персонал к работе. — Ты никогда не умел выбирать женщин, Сережа, — притворно расстроено вздохнула она.

— Все пошло крахом после моего первого брака, — усмехнувшись ответил мужчина, встречаясь взглядом с бывшей/будущей женой.

— Необходимо закрыть гештальт, Сергей Викторович, — лукаво улыбнулась ему Лора.

— Я этим и собираюсь заняться, Лариса Дмитриевна…

Много лет назад они совершили ошибку, каждый свою. Какова вероятность, что все еще возможно исправить? Для Лоры Воскресенской вся эта затея со свадьбой казалась абсурдной, нелепой и просто бессмысленной, но что-то ведь все равно заставило ее согласиться. Сергей Сорокин смотрел на эту ситуацию чуть иначе — он уже двенадцать лет один воспитывал дочь и все его действия всегда были ради нее. Иногда ему казалось, будто он и не жил вовсе, а все эти браки всего лишь прикрытие для своего одиночества. Они оба прекрасно понимали, но не признавали — единственное настоящее, что было в их жизни, был их брак. Непростой, местами несчастливый, из которого ушла романтика, но вот от любви они сбежать так и не смогли.

Какова вероятность, что все еще можно исправить?

«Думается мне, что процентов семьдесят у нас точно есть…», — подумали одновременно Сергей и Лариса Сорокины, смотря в глаза друг друга.

На улице была прекрасная погода: солнце приятно грело, оставляя на коже легкий загар, дул легкий ветерок, а по ферме эхом разносился лай Цезаря. Все потихоньку налаживалось. Особенно приятно было осознавать, что все мои тайны остались позади и мы с Костей наконец-то смогли объясниться. И теперь я официально в отношениях, надо сменить статус в ВКонтакте и записать сторис…А если серьезно, то с моего лица не сходит улыбка, ведь теперь в моей жизни есть самый прекрасный на свете мужчина и он только мой!

— Ты уже час собираешься! — недовольно произнес самый прекрасный на свете мужчина, стоя в дверном проходе и облокотившись о косяк двери. — Мы просто идем гулять, никто не станет рассматривать твое платье, — усмехнувшись произнес Костя, сложив на груди руки.

— Может я для тебя наряжаюсь, — ответила, продолжая крутиться перед зеркалом в желтом бесформенном коротком сарафане с акцентом под грудью и V-образном вырезом.

— Ты для меня и так самая красивая, — нежно улыбнувшись произнес Горин, подходя ближе.

— Ты тоже ничего, — засмеялась, быстро целуя мужчину в губы, быстро разгладив невидимые складки на его белоснежной рубашке. — Босоножки или кеды? — спросила, не дав Косте поймать себя в объятия.

— Лучше надеть более удобную и практичную обувь, — ответил он, почесав затылок.

— Ладно, — пожала плечами и присела на низкий бархатный пуфик у зеркала, чтобы обуться. — Подай мне пожалуйста соломенную шляпку, во-он ту маленькую с белой лентой, — попросила, надевая белые Converse.

— Эту? — спросил мужчина, держа в руках широкую пляжную шляпу с тонкой белой лентой, завязанной бантом на затылке.

— Маленькую, — улыбнулась, указывая рукой в сторону нужной.

Костя вздохнул, но не стал ничего говорить, просто протянул мне шляпку. Я улыбнулась собственному отражению в зеркале и, взяв мужчину за руку, вышла на улицу. Время клонилось к вечеру, поэтому на улице не было жарко, дул прохладной ветерок, который приятно обдувал лицо.

— Куда пойдем? — спросила, когда мы с Костей вышли на дорожку, выложенную большими плоскими камнями, которые имели разную форму и цвет.

— Здесь поблизости есть…

Горин не успел договорить, откуда не возьмись выскочил бледный перепуганный Ярик. Темные волосы парня были в беспорядке, кажется, я рассмотрела пару пёрышек в непослушной шевелюре. Сам Ярослав облизывал пересохшие губы и нервно теребил край серых боксеров. Господи, да он был почти голый и босиком!

— Что за внешний вид, Ярослав? — недовольно произнес Костя, снова нацепив на лицо свою каменную маску. Мужчина прошелся по Ярику холодным взглядом.

— Костя, — прошипела, сжав ладонь Горина.

— Не называй меня по имени при работниках, — прошептал он в ответ, наклонившись к моему лицу. Ярослав не замечал наших гляделок, ему было не до нас. Парень боязливо оглядывался вокруг.

— Почему?

— Потому что я их начальник, — развел руками Костя.

— А как ты мне предлагаешь тебя называть? — спросила, нахмурившись.

— Позже об этом поговорим, — закатил глаза мужчина и снова сосредоточился на разговоре с Яриком, ожидающе посмотрев на него.

— К-константин Влад-димирович, — заикаясь произнес парень, обхватив себя руками за плечи. — Он м-меня убьет, п-помогите! — взмолил он, начав пятиться.

— Ярик, ты можешь спокойно объяснить, что случилось? — нетерпеливо спросила, хмурясь.

— Настя, Настенька, — протянул Ярослав, быстро спрятавшись за мою спину. — Ты точно сможешь его успокоить, объяснить ему.

— Кому и что я должна объяснить? — непонимающе спросила, а потом вздрогнула, услышав выстрел и последующий за ним крик.

— Выходи подлый трус, я ведь все равно тебя найду! Найду и пристрелю! — кричал Степан Семенович, заходя на ферму, в руках он держал огнестрельное оружие. Лицо местного участкового передавала всю гамму эмоций — от недовольства до животной ярости. Почему-то в этот момент у меня не было сомнений — пристрелит и рука не дрогнет.