Я улыбнулась. Его счастье было таким огромным, что передалось мне.

– Вот что он сказал. Конечно, я совершенно потерял дар речи, думал, что я словно в каком-то кино. А потом Дилара действительно испугалась. Это не особо беспокоило ни Нейти, ни меня. Мне действительно пришлось взять себя в руки, чтобы не поцеловать его прямо там.

Я хихикнула. Я могла представить себе это.

– Как бы то ни было, разразился большой скандал. Они кричали друг другу в лицо ужасные вещи. Когда Дилара поняла, что он серьезно, начала угрожать мне. – Выражение лица Каспера впервые потемнело. – В конце концов она изменила свою тактику и предложила нам сделку: пообещала все решить с Омилией и пощадить меня. Как будто я ее боюсь. – Он фыркнул. – При условии, что мы больше не будем контактировать друг с другом и что он сделает отношения с этой Канделой достоянием общественности.

– Какие отношения?

– Слухи. Я не знаю, то ли она просто в отчаянии и боится за свое положение в Омилии, то ли действительно так мало заботится о собственном сыне, но у этой женщины явно не все дома.

– И что произошло потом?

– Угадай с трех раз. – Он глубоко вздохнул. – Этот идиот, вероятно, подумал, что это хороший момент, чтобы сыграть в героя, и согласился.

– Серьезно?

– К сожалению, да. Затем его мама отослала меня, отобрав у меня телефон, чтобы я не мог с ним связаться, и с тех пор ничего о нем не слышал. На самом деле они оставили меня в покое. Понятия не имею, что Дилара рассказала тем, кто в Омилии, но, по-видимому, это сработало. Я по-прежнему могу свободно передвигаться. Просто, к сожалению, моего новоиспеченного парня контролируют на каждом шагу и, поскольку его мать совсем слетела с катушек, сводят с кем-то насильно.

– Ах ты черт.

– И не говори.

Я зарылась лицом в ладони.

– О боже, мне так жаль, Каспер, это ужасно.

– С одной стороны, да, с другой стороны, Нейт никогда бы не выступил против своей матери и, наконец, не рассказал бы ей о нас, если бы мы не попали в тюрьму, – мрачно ответил он.

Я подняла голову.

– И к чему это привело? Если вы не можете видеть друг друга сейчас?

– Только не ломай свою хорошенькую головку. Они не смогут удерживать нас на расстоянии друг от друга вечно. Просто нужно набраться терпения и продолжить осуществлять наш план. Я слышал, что ты добилась прогресса в этом плане. – Он бросил на меня многозначительный взгляд и схватил наполовину полную чашку чая.

Прежде чем я успела рассказать о последних двух днях, Карла присоединилась к нам с полным подносом.

– Ну что, милые, все в порядке?

Каспер рассмеялся.

– Хочешь откормить нас, Карла? Мы едва справились с половиной, и Киа мне не помогает.

– Это всего лишь десерт. – Она поставила поднос на пол и подала мне одну из чашек. – Осторожно, горячо! И кроме того, мой дорогой, я могу упаковать вам остатки. Кстати, Киа, снаружи несколько Идоров – девушки спрашивают, где ты.

Я нахмурилась.

– Девушки-идоры?

– Да, я сказала им, что ты все еще занята, но они удобно устроились, так что не торопись, они, конечно, подождут. К сожалению, мне придется вернуться, извините, что больше не сможем поговорить. – Она одарила нас улыбкой и исчезла.

– Вау. Я впервые увидел ее сегодня, но она уже относится ко мне, как к своему собственному сыну, – вырвалось у Каспера.

– Это да, – я отхлебнула немного горячего фруктового чая. – Я почему-то всегда боюсь расплакаться, когда она обнимает меня или кормит…

– Я знаю это чувство.

Я закрыла глаза. Неужели я настолько глупа? Каспер был бездомным и никогда не имел настоящей семьи.

– Извини, Кас, я не хотела… Я не хотела ныть, у тебя совсем другая ситуация…

– Эй. Сейчас мы не будем спорить, у кого больше причин для нытья, хорошо? Я не особо уверен, кто победит. – Он подмигнул мне. – Ты хотела рассказать мне новости.

Это я и сделала. Между тем пришел аппетит, и я слопала два бутерброда.

Каспер ни разу не прервал меня. Выражение его лица менялось с заинтересованного на встревоженное. Пытки и приведение в действие моего дара я описала лишь поверхностно, зато подробно рассказала об убежище у Пноэ.

– Когда ты отведешь меня туда? – спросил он, когда я закончила рассказывать.

– Завтра вечером! И если тебе придет на ум еще кто-то, кому можно доверять, зови. Нам может понадобиться любая помощь.

– Мы должны как можно скорее посвятить в это Дамека.

Я кивнула.

– У меня не было возможности поговорить с его сестрой, но уверена, что это была она.

– Ладно. Тогда я приду к вам завтра вечером, хорошо? Иначе общаться будет довольно сложно.

– Без проблем. – Я подняла взгляд на свой телефон. Время пролетело как миг. И, кроме того, меня охватило любопытство, что там за девушки-Идоры.

– Так рада была тебя видеть, – пробормотала я, когда он тоже поднялся и обвил меня обеими руками.

– Взаимно. – Он прижал меня к себе. – Держись, ладно? Все будет хорошо.

– Это я должна говорить тебе, – со вздохом ответила я.

Он закатил глаза.

– Мы вместе в этом по уши, не так ли? А теперь иди уже.

С тяжелым сердцем я оторвалась от него и пошла дальше, мимо Карлы, которая заваривала кофе, одновременно принимая заказ и указывая подбородком в сторону прохода.

Кафе было битком набито – каждый из треугольных столиков был занят. Большинство гостей были молодыми, примерно моего возраста, но я также заметила семью из четырех человек с колясками и двух дам пенсионного возраста, которые хихикали, наклонив головы и сжимая свои чашки с кофе.

Я позволила взгляду скользнуть по группам людей. Кто-то подшутил надо мной или они уже ушли?

Только я собиралась развернуться и подойти к Карле, как заметила какое-то движение прямо у эркера.

– Киана!

Машущая рука в шубе. Только когда я протиснулась мимо двух столиков, увидела лицо, которому принадлежала рука. И застыла на месте. Я сопротивлялась желанию обернуться, чтобы выяснить, не имела ли она в виду кого-то позади меня.

Нет, это была не галлюцинация. Там сидела Майла, которая еще час назад на лесной поляне пыталась убить меня взглядом, и делала мне знаки, чтобы я присоединилась к ним. А рядом с ней девушка, которую я считала сестрой Декстона. Как же ее звали?

Я даже не потрудилась изобразить улыбку, когда подошла к ним за стол.

Майла подняла свою сумочку, инкрустированную голубыми стразами, с табурета между ними.

– Садись же.